Октябрь, который ноябрь

— А он чего, из офицеров? — крикнул с верхнего пролета парень в мохнатой папахе, опасно наваливаясь на перила животом и указывая на шинель с погонами на плечах Катрин — по виду явно трофейную.

— Вы, товарищ, поосторожнее, не свалитесь ненароком, — холодно посоветовал шагавший за подконвойным Лисицын. — Шинель моя. И никакие офицеры гарнизона в террористических актах не замешаны. Это я вам как представитель штаба Округа заявляю.

— Да мы ж не про вас, а про других, — малость стушевался парень, и оглянувшись, сообщил кому-то. — На Воскресенской шпиона поймали. Офицеры от моста заметили, а наши прямо в воде за жабры взяли. Веслом глушили, во как оно!

Да, от народа правду не скроешь. Детали, конечно, могут и приукрасить, но суть уловлена верно.

В отделе было тепло, пахло цветами и почему-то медом. Товарищ оборотень беседовала с неизвестным человеком в инженерской фуражке, сынуля-телефонист корпел над заполнением какого-то срочного формуляра.

— Ага! — Лоуд мигом оценила задержанного. — Попался, голубчик. Еще и сопротивления оказывал, извращенец.

— Да, были у него такие поползновения, — признала Катрин.

— И чем ты его так? Кастетом? — оценила повреждения опытная товарищ Островитянская.

— Не суть важно, — Катрин огляделась. — Товарищ завотделом, мне и задержанному срочно нужно переодеться. Найдем помещение и какие-то шмотки? Еще нужен твой мешочек, а у Гру испросим губчатый инструмент.

Пугать арестованного заранее было неразумно, а Лоуд и так должна понять суть вопроса.

— Одежда есть, я запаслась, ты у нас вечно то изорвешься, то испачкаешься. Этому креветочному тоже что-то найдется. Гру, ты слышал?

— Ну, — мальчишка с облегчением оторвался от мучений с бланком.

Арестованного завели в какую-то фото-кладовку или лаборантскую — вокруг густо громоздились шкафы с пробирками и ретортами. Гру закрыл дверь, Москаленко и двое бойцов остались охранять снаружи.

— Сел! — Катрин ногой подвинула задержанному табурет. — Вот тебе портки сухие.

— Вы не имеете права, — невнятно, стараясь не шевелить левой частью лица, заявил Ганн. — И освободите мне руки. Я не могу одной переодеваться.

— Сел, я сказала, — процедила шпионка.

Полит-координатор сел, но не замедлил сообщить:

— Так я разговаривать не намерен. Вы обязаны дать мне гарантии…

Катрин кивнула напарнице. Оборотень пожала плечами и приложила разговорчивого умника по затылку волшебным мешочком-глушилкой. Ганн обмяк и попытался рухнуть с табурета — Катрин удержала его за скованную руку и поудобнее прижала голову пленника к своему животу.

— Не, вы интимно играйтесь как хотите, но как ответственная завотделом, я хотела бы знать, что за шмондюк, и когда мы к делу перейдем, — намекнула оборотень.

— Этот дебил — куратор пулеметчиков. Видимо, из иновременного слоя-плюс. В зубах у него чип, — объясняя, Катрин открыла слюнявую пасть безвольному преступнику.

— Теперь понятно. Гру, инструментарий! — скомандовала Лоуд.

Мальчишка открыл футляр с инструментами:

— Есть пассатижи, кусачки, уткоклювы.

Катрин взяла пассатижи, глянула вопросительно.

— Обижаешь, приступай, не стесняйся, мальчонка и не такое видал, — заверила оборотень.

Чип обнаружился в четвертом зубе.

— Красивый, — отметила Лоуд, заглядывая в корень с крошечной разноцветной микросхемой.

— Изумительный, — согласилась Катрин. — Молоток в наборе имеется?

Третий удар превратил чип в неопределенное пятно — словно крупного клопа торжественно казнили.

— Ты, Светлоледя, как всегда, прямолинейна, — с некоторым сожалением молвила оборотень. — Можно было трофей в университетский музей поместить. «Зуб известного межмимрового контрреволюционного агента». Уникальный экспонат!

— Мелкий и невыразительный девайс, — возразил Гру.

— Именно, — согласилась с мальчишкой Катрин и пихнула пленника ногой. — Не окочурился?

— Да что ему будет? Надобно указать, чтобы пасть керосином или водкой пополоскал. Для обеззараживания и во избежание сепсиса. Ему, голубчику, еще рассказывать и рассказывать, — напомнила оборотень.

— Вопрос не в том, чтобы он начал говорить. Он должен нужное сказать. Так-то он болтун просто редкостный.

— Да? А по виду и не скажешь, — удивилась Лоуд. — Ладно, мне нужно к руководству. О захвате этого беззубого свидетеля все уже знают. Эдмундыч ждет новостей. Вопрос архиважный, на контроле у ЦыК!

— И что ты там скажешь? Отдавать-то такого говоруна им никак нельзя. Он такого нанесет, что и сам в психушку угодит, и нас потянет. Скажи, что ранен и без сознания.

— Я товарищам по революции врать не буду! Скажу, что в истерике и рыдает. Так, кстати и будет, когда очухается, — товарищ Островитянская с неодобрением посмотрела на беспамятного полит-координатора. — Отвлек нас от важнейших дел, шмондюк, и отдыхает. А у нас эшелон с ударниками подходит, давить на Временное нужно, Ильич опять же… Дел невпроворот.

— А что с Лениным?

— Нашли его товарищи. Но он спит. Непробудно. Что внушает закономерные опасения товарищам по партии, — оборотень перешла на шепот. — Там еще твои вещички нашли, блузочка, то-се… Ты зачем вождя компрометируешь? Переоделась, так запихни тряпье куда подальше.