Октябрь Семнадцатого (Глядя из настоящего)

Современник столыпинской реформы А. Ф. Керенский беседуя в 1953 г. с журналистом французского ради Р. Лютенью, говорил, что "идея Столыпина была разумной: отказаться от общины. Однако способы проведения реформы отличались непродуманностью, жестокостью".91 Значит, будь другие способы, то и результат был бы иной. Аналогичную мысль высказывает И. Е. Кознова. "Перспективная с точки зрения потребностей общественного развития, реформа П. Столыпина слишком грубо вторгавшаяся в жизнь деревни,-пишет она,-вызвала отторжение у крестьян".92 Н. Верт то же объясняет неудачу реформы Столыпина его ошибками.93 О просчетах и "уязвимых местах" Столыпинской реформы, вызвавших ее "общую неудачу", поворот П.Н.Зырянов: "Игнорирование региональных различий-один из недостатков столыпинской аграрной ре формы. Этим она невыгодно отличалась от реформ 1861 года. Другим ее слабым местом была идеализации хуторов и отрубов, а также вообще частной собственности на землю... Еще одно уязвимое место аграрной реформы заключалось в недостаточном ее финансировании".94 Что касается сердцевины нового землеустройства, т. е. создания хуторов и отрубов, то здесь было "много надуманного, доктринерского. Сами по себе хутора и отруба не обеспечивали подъем крестьянской агрикультуры. Необходимость повсеместного их введения, строго говоря, никем не доказана. Между тем Столыпин и его сподвижники утвердились в мысли, что хутора и отруба-единственное универсальное средство, способное поднять уровень крестьянского хозяйства на всем пространстве необъятной России".95

Достаточно распространено мнение, согласно которому Столыпин не успел осуществить задуманное. Указывая на грандиозный замысел столыпинской земельной реформы, Л. И. Семенников а замечает: "Подобная реформа при всей ее кажущейся простоте означала революцию в почвенном укладе. Предстояло изменить не просто основы землевладения, а весь строй жизни, психологию общинного крестьянства. Столетиями утверждался общинный коллективизм, корпоративность, уравнительные принципы. Теперь надо было перейти к индивидуализму, частнособственнической психологии и соответствующему укладу жизни. Это не утверждается в одночасье. П. А. Столыпин считал, что необходимо 20 лет, чтобы перейти от общины к фермерскому строю жизни... Но история не отпустила времени: в 1914 г. началась война. Реформа осуществлялась недолго".96 О незавершенности столыпинской реформы, обусловленной нехваткой времени, размышлял В. С. Дякин.97 По его прикидкам, для успешного ее проведения надо было располагать не 20 годами, как думал Столыпин, а сроком в 50-80 лет. Однако история не отвела реформатору и двух десятилетий.98

Нам думается, что история тут не причем. Ведь уже с 1910 г., т.е. еще при жизни реформатора, число выходцев из общины стало заметно падать. Значит, дело не во времени, а в сути самой реформы. Мы также не придаем решающего значения ошибкам и просчетам, допущенным при проведении реформы. Главное, на наш взгляд, заключается в том, что Столыпин замахнулся на вековые устои крестьянского быта, выдержавшие самые жестокие испытания и потому обладающие огромной крепостью и жизнеспособностью. Он хотел переделать народ. Но таких чудотворцев, помимо Бога, жизнь не знает. Политики и государственные деятели могут гнуть, ломать, калечить русский народ, но переделать его они не в состоянии. Жажда обогащения, холодный расчет, частнособственнические буржуазные инстинкты и вытекающий из них индивидуализм чужды массовому сознанию русского крестьянства. Поэтому если и говорить об ошибках Столыпина, то лишь в том смысле, что он ошибся адресом, избрав для своего эксперимента русских крестьян. Этот эксперимент, увы, обошелся очень дорого России. Он привел деревню в крайнюю степень возбуждения и раздора. Возник острый разлад внутри крестьянского мира.

Правительственный чиновник Клопов, объезжавший хутора в Екатеринославской, Орловской и Таврической губерниях в 1909 г., писал, что правительственная (столыпинская) реформа делит земледельческую Россию на два лагеря: любимцев и пасынков. Любимцы-это хуторяне, пасынки-общинники. Ради любимцев все приносится в жертву. "Отсюда,-по мнению чиновника,проистекает вражда, зависть и раздоры между общинниками", и все это вызывает резкое недовольство крестьян. "Один едет на пашню, а другой на него с топором",-говорится в одном из донесений Министерства внутренних дел."

Столыпинская земельная реформа окончательно развела власть и крестьянство в разные стороны. С. М. Дубровский был прав, когда говорил, что эта реформа "несла в себе такие противоречия, которые делали неизбежной новую революцию".100 Если бы П. А. Столыпин дожил до того времени, когда можно было увидеть это, он содрогнулся бы и, наверное, очень пожалел о том, что совершил.101 Однако И. Р. Шафаревич полагает, что ничего другого ему не оставалось, как решиться на свою реформу. "Во времена Столыпина,-утверждал он,- не было альтернативной идеи, кроме, разумеется, мировой революции".102