Октоберленд

— Не действует. — Она помогла ему выбраться из кустов на дорогу. — Как ты?

У него на миг закружилась голова, и он согнулся, переводя дыхание. Когда он распрямился, ему пришлось стянуть штаны на поясе.

— Кажется, моей волшебной силы больше нет. — Он посмотрел на коричневую кожу рук и светлые проблески волос. — У меня хотя бы остался язык, который ты понимаешь, и тело, которое вроде бы уместно в этом мире.

— Ты слегка не так окрашен. — Она обошла его кругом, оглядывая массивные мускулы, мощные плечи. — У людей с коричневой кожей обычно не бывает ни светлых волос, ни оранжевых глаз.

Он открыл рот и провел языком по зубам.

— И резцы тоже куда-то девались.

— И клыков больше нет. — Она приложила к животу сжатый кулак. — Пойдем, я должна двигаться. Может быть, поймаем попутку и достанем одежду в ближайшем городке. На тебя будут глазеть, но никто не подумает, что ты из другого мира.

Они побрели дальше по проселку, и через два часа их догнал попутный грузовик. Он притормозил, чтобы их подобрать, но потом водитель рассмотрел гиганта в одних штанах и прибавил газу. Мэри сердито подпрыгивала, выкрикивая ругательства, а Бульдог сел на обочину, расставив босые ноги.

— Давай лучше пойдем, — сказала Мэри, держась за живот. Заклятие усиливалось.

— Как далеко и куда мы вообще забрели?

— Не знаю. Двадцать миль, если не тридцать. — Мэри глянула на небо, чтобы определить, который час, и заметила человека между деревьями на той стороне дороги. Он был высокий, с длинным лицом, и странная одежда будто мерцала в тени деревьев. — Кто это?

Бульдог встал и перешел дорогу. Фигура казалась знакомой. Человек обернут серебряными лентами и золотой фольгой, висевшей мишурными полосами. Кажется, они встречались в каком-то сне. Что-то было знакомое в румяном лице и рыжей бороде, коротко стриженной и открывавшей угловатую челюсть.

— Кто ты? — спросил Бульдог, и не успели еще слова выйти из его рта, как он заметил, что сквозь незнакомца просвечивают деревья. Он отпрыгнул.

— Не бойся. — Призрак махнул рукой, предлагая подойти, — Я мертв, это правда. Но твоя сила пробудила меня. Я с Ирта, как и ты. Меня зовут Кавал.

— Я тебя уже видел…

— Я хотел предупредить тебя о Ноксе, но его магия оказалась сильнее. Я, к сожалению, всего лишь привидение. Я прячусь в небе. — Образ Кавала бледно просвечивал среди лучей солнца. — Теперь твоя сила истощена. И я пришел предупредить тебя…

Мэри упала на колени посреди дороги, почти согнувшись пополам.

— Я не могу туда идти. Нокс наполняет меня болью, стоит мне даже об этом подумать.

Кавал отодвинулся, и его тело приобрело существенность, оказавшись в более густой тени.

— Иди, Бульдог. Оставь ее. Нокс не даст ей быть в моем присутствии.

Бульдог пошел в лес за Кавалом.

— Ты чародей?

— Да. — Силуэт Кавала дрожал, будто готовый раствориться в пустоте. — Я прожил долгую жизнь на Ирте и набрал достаточно Чарма, чтобы пережить переход через Бездну в этот холодный мир. Но чем меньше я тебе буду об этом рассказывать, тем для тебя будет лучше.

— Я потерял волшебную силу, — признал Бульдог. — Я не понимаю.

— Волшебную силу ты потерял именно потому, что понимаешь. — Кавал колыхнулся ближе, сверкая, как вода. — Весь твой Чарм — в твоей памяти. Когда ты все забыл, ты мог бросаться лишним Чармом. Но теперь — теперь ты отдал свои воспоминания этой женщине. Твой Чарм растрачен. И хуже того — чем больше она будет рассказывать тебе об Ирте и жизни на нем, тем сильнее ты будешь уменьшаться, пока не станешь призраком, как я. Только у меня есть ресурс чародейства, которого у тебя нет. Когда ты станешь призраком, то заснешь в лихорадке перерождений, и твой Чарм, твоя жизненная сила целиком перейдут в животные формы этого холодного мира.

Бульдог в ужасе вытаращился на фантома.

— Что я могу сделать?

Кавал мрачно сверкнул глазами.

— Ты стал смертным существом на Темном Берегу. Что бы ты ни делал, тебе придется делать это как обыкновенному человеку.

9 ФИОЛЕТОВЫЙ АСТРАЛ

Чем дольше говорил чародей, тем тоньше становился. Он стал уже карандаша, будто глядел на Бульдога из щели в другой мир. Скажи он еще слово — и вытянется в струну, растянувшуюся от звезд до центра Земли. Он молчал, хотя Бульдог бомбардировал его вопросами, на которые мучительно хотелось ответить.

В глазах Кавала физический мир прозрачно сиял. Бульдог, деревья, солнечные пятна дороги, где сидела, свернувшись калачиком, женщина — все выцветало на фоне темно-синего неба, пустоты фиолетового астрала, где даже пылинки материальной не было. Пустота поглощала Кавала, но он не боялся.