Окутанная тьмой (СИ)

Люси сидела как всегда на своем излюбленном месте у окна. Поезд по каким-то «очень важным причинам» задержали на уже не малых два часа. Все это время она сидела в вагоне, в то время как другие пассажиры, откланявшись до земли и обматерив весь белый свет, решили прогуляться и докупить кое-что по мелочам. Райто невольно скалился на все прохожих, что мельком пролетали по вагону не зависимо кто это – ребенок, проводница или взрослый. Одна мамаша, когда пес оскалился на ее пятилетнего сына, пыталась затеять скандал, вещая противным голосом, что «эти бешены псины с кровожадными глазами» должны быть в намордниках. Ее сын довольно сидел напротив маленькой девочки, хвалясь, что вот такая у него мама. Смелость этой женщины разом испарилась, как только Люси подняла на нее наполненные злобой, почти красные глаза и спросила «Вы что-то хотели?». Дамочка, пролепетав тихое «Ничего», быстро исчезла из поля видения, подхватив на лету и своего отпрыска. После этого уже никто больше не трогал ни собак, ни их хозяйку. Адриана, как обычно, поглядывала по сторонам, через раз переключаясь на брата, который в ее соображениях выступал как маленький, избалованный ребенок. Кто старше в их семье Люси поняла сразу. Пускай Адриана и была более вежливой и ответственной, но у Райто было больше знаний относительно демонов и ангелов – это и было его преимуществом.

Как только Люси более-менее пришла в себя, то тут же заметила, что на небе собирались тяжелые черные тучи, предвещающие только одно – грозу. Наконец, объявили, что поезд готов к отправлению, Хартфилия на это спокойно выдохнула. Под стук колес машина тронулась, издав прощальный гудок этому городу. Ну, кому-то только прощальный, а кому-то и последний.

Эльза уже не знала, сколько сидела так. Вокруг была мертвая тишина, да и за окном заметно потемнело. Она никак не реагировала на осторожные поглаживания чьей-то руки по волосам, хотя и догадывалась, что это Жерар. Он не сказал ей не слова, а просто сидел рядом. И в какой-то степени Эльза была благодарна, что он просто сидит и молчит рядом с ней, а не несет всякую ахинею, что все будет хорошо. Как все может быть хорошо, когда у тебя погибла лучшая подруга?

Успокоительное на Нацу действовало как-то странно. Он был в каком-то полуобморочном состоянии, лежал на скамье, а Шарли, сидя рядом, слушала все его невнятные бормотания и иногда сунула под нос ватку, смоченную какой-то настойкой. Его вроде отпускало, взгляд становился ясным, но через несколько минут он опять превращался в вялый овощ, оглядывая здание гильдии как в первый раз мутными глазами. И как ни странно все его фразы, которые были более или менее понятны, оканчивались одним единственным именем – Люси. В настолько плачевном состоянии Шарли видела его впервые. Даже прошлую смерть напарницы он пережил не так болезненно, а может тогда он просто быстро смерился, что рано или поздно и он окажется там?

Лисанна часто шмыгая носом и утирая с покрасневших щек слезы, до сих пор искала утешение в брате. Обнимала его, утыкалась носом в плечо и плакала. Тот, крепко обняв сестру, закусывал губы, повторяя «Мужики не плачут», хотя у самого глаза были на мокром месте. Мира старательно делала вид, что с ней все в порядке, украдкой стирая с уголков глаз слезинки и подавая стаканы с водой тому, кому нужно было успокоиться.

Грей искал уединения и потому при первой же возможности забился в самый дальний угол гильдии. Только где-то через час к нему подошла совершенно трезвая Кана и, кивнув на целую бутылку дорогой выпивки, села напротив. Девушка быстро нашла общий язык с магом созидания льда и, как оказалось, у Грея далеко не ледяное сердце. Через десять минут, парень, болбоча что-то под нос, сидел в стельку пьяный и рыдал на плече Альбеоны. Кана и сама была удивлена, что его ТАК разнесло от одного бокала. Вообще-то это она хотела напиться и выплакаться кому-то в жилетку, а все вышло наоборот.

Джувия понуро опустив голову, тихо постукивала зонтиком по полу. Девушка думала, что может это и она виновата в смерти Люси. Может, если бы она потушила все быстрее, то все не плакали бы. И подумать только ее жизнь начала налаживаться, как вновь что-то случилось. Может это она приносит несчастья? Она сама редко плакала, да и Гажил никогда не позволял распускать нюни, когда они были в той кошмарной гильдии. Она никогда не плакала – за нее плакало небо.

Железная дорога на обычном пути, по которому ездил поезд, ремонтировалась, и потому они ехали в обход. Люси с тоской смотрела на этот печальный дождь, что усиливался с каждой минутой, невольно вспоминая Джувию. В тот момент, когда она тушила дом, Люси не видела ее слез, потому что их и не было. Хартфилия сначала подумала, что она в какой-то мере рада ее смерти, но, увидев ее печальный взгляд и низко опущенную голову после криков Эльзы, Люси поняла – ей не все равно. И ее ничуть бы не удивило, если бы кто-то сказал, что этот дождь начался из-за Джувии.