Олдорандо (СИ)

   У него закружилась голова. Житель равнин, привыкший к тесноте, он вновь испытал боязнь высоты и не смог противиться этому тошнотворному чувству. Юли бросился на землю, ударившись грудью о ребро уступа и судорожно стиснул его край. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Увиденное потрясло его до такой степени, что он потерял способность даже думать.

   Перед ним в воздухе парил плоский голубой камень. Юли впился в него взглядом. Ему казалось, что стоит ему протянуть руку и он достанет этот камень. Неужели он бредит? Нет, он ещё чувствовал, как острый угол каменного карниза впивается в его тело. Просто ещё не прошел шок после ударов о стену и падения. Юли зажмурился, открыл глаза и снова глянул вниз.

   Вдруг его восприятие окружающего приняло правильные формы. Он смотрел не на камень, парящий в воздухе, а на залитую голубым поверхность далеко внизу. Закрыв глаза, он приник к скале. Крики Усилка, доносившиеся до него сквозь водопад, заставили его вновь открыть глаза.

   То, что он сперва принял за камень, оказалось озером. А может, это было даже море. На берегу озера лежало несколько камешков необычной формы. Но разве могут быть такие пёстрые камешки?..

   Он пригляделся. Тотчас камешки в его глазах приняли форму каких-то зданий, с такой страшной высоты он на них смотрел. Полубессознательное состояние Юли искажало истинные масштабы и размеры. Не имея сил шевелиться, он замер, устремив обессиленный взгляд вниз.

   Чудесное синее озеро занимало большую часть дна чаши. Огромные утесы зданий выступали прямо из него. Только вдоль стены виднелась ярко-зеленая полоска берега и на его желтой кромке стояла длинная цепь зданий, возведенных явно рукой человека.

   Юли понял, что отец Сифанс обманул его, всё же направив его в мир Берущих, но вместо страха и злобы его переполняло чувство восторга и гордости от увиденного. Он наконец встал и осмотрелся.

   Отвесная стена горы, вздымавшаяся позади него и уходящая глубоко вниз была темно-серой, неровной, без растительности, и, вероятно, базальтового происхождения, с металлическим оттенком, что заставило его чувствовать себя, словно во сне. Но больше, чем стена, его поразило сияющее, голубоватое небо, наполнившее его душу ощущением высшего восторга и тайны. Как возникло оно в этом подземном мире, он не мог сказать, хотя заключил, что этот небосвод был чем-то отдаленно похож на северное сияние. Этот простор притягивал. На него можно было смотреть бесконечно. Он требовал и возвышал. Чистое небо, прозрачный океан воздуха вызывали желание летать.

   Юли увидел, что уступ, на котором он стоял, был лишь началом каменной дороги, которая наклонно спускалась вниз вдоль стены. Дорога была завалена упавшими сверху обломками, а её край местами обвалился, но по ней ещё можно было пройти. Он прикинул, что спуск займет несколько часов, но потом они окажутся в этом неведомом мире. И что потом? Ему не нравился мертвенный оттенок окружающих скал. И потом...

   Юли вспомнил ужасную гибель Твинка. Поистине невероятно, чтобы хрупкий камень мог выдержать вес купола над ТАКИМ обширным пространством. Рассказы отца Сифанса о древней человеческой расе, стоящей выше законов природы, вдруг обрели пугающую реальность. И, если ОНИ всё ещё там...

   Юли вдруг стало страшно -- так страшно, как ни бывало ещё никогда. Пускай там, внизу, не было видно ничего живого (даже бийелк не был бы заметен с такой высоты), там в нескольких местах поднимались столбы пара или дыма, расплываясь грибами в неподвижном воздухе. Их медленное бесшумное движение выглядело зловеще. Теперь Юли владело только одно желание -- бежать как можно быстрее и дальше от этого жуткого места, обитатели которого, он это чувствовал, не могли быть вполне людьми. Впрочем, если бы они и оказались просто отборным отрядом панновальских жрецов, то встречаться с ними Юли хотелось ещё меньше. Нет, лучше что угодно, лишь бы вернуться в знакомый мир его детства... даже если за это желание ему придется заплатить жизнью.

   Юли побрел назад. Медленно, осторожно, распластавшись по стене, он всё же сумел протиснуться между стеной и несущейся массой воды, одно прикосновение которой смахнуло бы его в пропасть. Он промок насквозь, но не чувствовал холода -- вода оказалась теплой, но её сильные струи били по его ногам, угрожая сбросить их со скользкого карниза.

   Он не сразу сообразил, что оказался на том же самом уступе, какой спас его недавно, и его охватил истерический смех. Но в следующий миг он уже не мог сообразить, видел ли он фантастический мир Берущих на самом деле или это всего лишь бред от удара головой о твердый камень. Вдруг ему показалось, что вся его жизнь прошла на этом камне над пропастью, а Алехо, Онесса, Панновал -- это только причудливые сны. Опираясь спиной о скалу, он уселся на каменном уступе. Шок от падения и вида подземного мира был так силен, что в голове у него всё смешалось.