Олдорандо (СИ)

   Тем не менее, он больше ничем не мог улучшить их жизнь. Он мог лишь рассказать правду об окружающем их мире, но и она была непонятна местному народу и Юли, наконец, предпочел заняться более важными вещами. Он полюбил Искадор с первого взгляда, и она тоже полюбила его во время совместного путешествия, оценив его ум, храбрость, светлую душу и доброту. Когда они зажили мирной жизнью, Юли назвал прекрасную Искадор своей женой, а она его своим мужем, и он любил её, и не мог налюбоваться её красотой. Они подолгу лежали нагими, наслаждаясь прекрасными телами друг друга, и в положенный срок у них родился мальчик. В честь старого священника из Панновала, отца Сифанса, они нарекли своего первенца именем Сиф.

   Против ожиданий Юли, Усилк ничуть не был огорчен потерей любимой, даже несмотря на то, что он постоянно, хотя и скрытно, соперничал с ним. Он и Скара также женились. Усилк взял себе в жены маленькую смуглую женщину по имени Исик, потому что оно чем-то напоминало его собственное имя. Исик, несмотря на свой небольшой рост, могла бегать как олень, была умна и добра, и он был счастлив с ней. Она родила ему девочку. Скара взял в жены девушку по имени Фитти, дочь убитого при последнем набеге вождя. Фитти великолепно пела, но была очень скверного нрава и превратила жизнь Скары в настоящий ад. Самый старший из всех четверых, он так и не смог привыкнуть к надземной жизни, и, прожив всего год на свободе, умер, немного не дотянув до четырнадцати лет.

   Потеря друга озлобила Усилка. С тех пор между ним и Юли уже никогда больше не было согласия. Хотя прежде они всегда были едины перед лицом общей опасности, теперь, в мирное время, Усилк открыто выказал враждебность к Юли и недоверие к его планам. Удар Юли навеки изувечил его лицо, к тому же, Юли забрал его женщину. Поэтому он обманывал своего освободителя и вредил ему, как только мог. Увы, старый священник был прав -- есть люди, которые никогда не прощают.

   Соперничество между ними с каждым днем становилось всё острее. Усилк сколотил вокруг себя группу молодежи и занялся прежним ремеслом революционера, подстрекая жителей поселка свергнуть самозваного вождя. К счастью, его слушали немногие, но Юли начал опасаться, что это могло закончится кровью, ибо Усилк начал уже открыто угрожать расправой не только ему, но и его жене.

   Однако, слух о талантах Юли уже далеко разнесся по окрестностям пригорья и однажды из озерного поселка, жители которого когда-то нападали на них, явились посланцы. Прослышав об мудрости Юли, они пришли просить его править ими, занять место умершего вождя. Юли устал от происков и нападок Усилка и рад был с ним расстаться, приняв приглашение чужаков. Его пришли проводить все жители поселка у подножия горы, которых он многому научил. На проводы не явился только Усилк.

   Так, вместе со своей женой и сыном, Юли поселился у замерзшего озера, в опустевшем доме умершего вождя. Однако, мстительный Усилк и тут не оставил его в покое. Став вождем в покинутом Юли селении, он начал строить там счастливую жизнь, в которой все были бы равны. В итоге, в селении начался голод, и, чтобы поправить дела, Усилк устроил набег на богатых соседей. Собственные охотники убили его, едва завидев Юли, и бросились к его ногам, умоляя о прощении. Юли отпустил их с миром и не горевал о смерти бывшего друга. В конечном счете, тот сам разрушил свою жизнь. О чем тут можно горевать?..

   Юли твердой рукой правил своими новыми подданными, направляя жизнь поселения к процветанию и изобилию. В окрестных зарослях в изобилии водилась дичь, а из-подо льда замерзшего озера зимой можно было добывать рыбу. Еды тут теперь хватало всем, а что ещё надо неизбалованному жизнью охотнику?..

   Но даже в этом крупном поселении -- как-никак, здесь жила целая сотня людей -- никто не слышал об Эмбруддоке. Вытекавшая из озера река убегала в безлюдную пустыню, по которой бродили фагоры, и Юли понял, что тут он и останется до конца своих дней. Увы, здесь никто не слышал об искусстве, которое могло бы внести разнообразие в их монотонную жизнь, украсить её. Хотя народ и танцевал в праздничные дни, музыкальных инструментов, кроме примитивных барабанов, бубнов и трещоток, у них не было. Религии как таковой, то есть, устремленной к светлому прочной веры, также не существовало. Был лишь страх перед злыми духами и стоическое смирение перед лицом холода, болезней и смерти, как итога жизненных страданий.