Олег Чарушников Голова как предмет роскоши

нет, не мост. И не паром. И не фуникулер с маленькими красивыми вагончиками.

А протянули через водную артерию два шланга. По одному

шлангу из деревни качают молоко. По другому, наоборот, в отрезанное

Морковкино качают солярку. Правда, после вмешательства аж самого замгубернатора

(он родом из соседних мест) перекинули еще пешеходный

мостик – иначе вообще морковкинцам бы никак. Такая вот современная

двухшланговая технология была внедрена в деревне Морковкино Яшкинского

района.

А, собственно, почему «была»? Это лишь в сказках обо всем говорится

в прошедшем времени, ибо повествуют они о летах давних, подернутых

дымкой веков. А славная деревня Морковкино и сейчас есть, и живет

она, как водолаз, прицепленная к миру двумя шлангами. И сколько ей еще

так жить-поживать – Бог весть…

Пройдут века, промелькнут годы свершений и побед, все у нас образуется,

удвоится ВВП, достигнем мы уровня великого, небывалого

(как в Португалии); не исключено, что и мост через Писанку построят

– и сама собой народится в народе сказка о заколдованной двухшланговой

деревеньке. И вздохнет седой старожил, подвинет головешку,

выпавшую из костра, обратно в огонь, запыхтит кривой трубочкой и

заведет эпическим голосом летописца Нестора красивую старинную

легенду:

– Было так. Жила-была деревня Морковкино Яшкинского района. И

была там речка Писанка…

ГРИБ ПОШЕЛ!

Первая неделя лета ознаменовалась в Сибири событием значительным,

гораздо более важным, чем вечно непростая международная обстановка,

очередные глупости из парламента или взлеты-падения евро, коего половина

граждан страны в глаза не видала. Этих радостей мы вдоволь нахлебаемся

зимой. А сейчас…

Пошел гриб. Гриб пошел!

В Алтайском крае у дорог появились продавцы. Ведро молоденьких

крепких подберезовиков стоит 100 рублей – и цену эту чрезмерной

назвать язык не повернется. Чтобы собрать ведро малышей с коричневыми

шляпками и крапчатыми ножками, надо пробродить по лесу

часов пять. Грибов еще немного, но тем приятней пожарить их с картошечкой.

М-м-м! После этого и новости по телеку смотреть не так

противно…

Появились подберезовики и в Новосибирской области. В лес потянулись

первые, редкие пока, вереницы грибников, застегнутых (на предмет

клеща) на все пуговицы и обрызганные с головы до ног от комаров, мошки

и прочих москитов. Первый слой, конечно, слабоват. Это потом придет

второй, более обильный и мощный. Микологи утверждают, что пора второго

слоя подберезовиков – это время колошения ржи, а в конце августа

наступит самый пик. Но рядовой дачник-горожанин колосящуюся рожь

видит еще реже, чем евро, поэтому собирается он в лес не по данным

ученых, а по наитию.

Грибов он собирает, конечно, немного, но счастлив, как ребенок. Да

и вообще, если разобраться… Есть грибы, нет грибов – какая разница!

Природа-то какая! Лес, птички поют, ежики бегают… Усядется грибник

на пригорке, перекусит, выпьет маленькую, вздохнет легко и радостно

и до того растрогается, что даже пойманного в рукаве клеща не казнит

на спичке, а отпустит восвояси. И станет грибнику хорошо-хорошо, и

запоет он голосом не особо приятным, в ноты попадающим не везде, но

задушевным и привольным:

– Деревня моя-а-а, деревенька Морко-о-овкино!..

ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ СТРАХОВАНИЕ

ГРАЖДАНСКО-КОРОВЬЕЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

Едва сойдет снег, выглянет весеннее солнышко и распустятся почки, у

подъездов появляются бабушки. Они сидят на лавочке и философствуют.

Бабушкинская философия сводится к трем постулатам: а) «Просто ужас

что делается!», б) «Во всем виноват Чубайс» и в) «В наше время верить

никому нельзя!»

Бабушки – материалистки (впрочем, несколько пессимистической направленности).

Первые два постулата – без сомнения, полных исконной

народной мудрости – можно оспорить. Автор этих строк обожает бабусь

и никому не позволит их ругать, но насчет «ужаса» и А. Чубайса существуют

и другие, отличные мнения. Относительно же того, что верить в

наши дни нельзя никому – чистейшая дистиллированная правда. На что

уж солидной, по-мужски немногословной и суровой кажется профессия

киллера. Но в Алтайском крае недавно убедились: даже и наемным убийцам

без оглядки доверять не следует…

По телевизору мы их видели-перевидели, и знаем о них все. Киллер

– это, как правило, мужчина цветущих лет с длинной винтовкой. Он сидит

на чердаке, строго глядя в оптический прицел. Лицо его бестрепетно,

палец на курке не дрожит. Один глаз закрыт; второй (соколиный, как у

индейца) словно бы говорит: «Высоко сижу, далеко гляжу. Не садись на

пенек, не ешь пирожок!» Потом – бах! – выстрел и титры: «Конец 48-й

серии».

Увы, большое человеческое «увы»! Киллер киллеру рознь. Иной так

наврет, напутает и наплетет словес, что просто диву даешься. В Барнауле

одному видному предпринимателю позвонил киллер и сказал примерно

такие слова:

– Уважаемый, тут такое дело… Подрядили меня… э-э, как бы помягче...

в общем, грохнуть вас. Ну, шлепнуть, проще говоря. Завалить, если

угодно.

– Чего вы от меня-то хотите? Шлепайте, коли подрядились. Чего зря

болтать!

– Да я бы без вопросов, но… гхм! Средства к существованию крайне

скудны. Дети плачут, жена ругается, теща – коза… На зарплату киллера