Олег Даль. Я – инородный артист

Не видимся годами. Но вот наш друг пишет пьесу по повести Джона Стейнбека «Квартал Тартилья-Флэт». И вот мы сидим у Володи Паулуса. Он читает свою пьесу. Олег, жена Володи, Люся, я. Кто же еще?! Мечты о новом театре. Способность мечтать – признак таланта. Владимир Паулус и Олег Даль мечтают. Здесь я впервые услыхал от Олега: «В театре можно играть как в джазе – каждый импровизирует соло». Слова не точны, но смысл этот.

Идут годы. Даля не вижу. Уже сделан фильм «В четверг и больше никогда». Даль говорит о своем поколении. О тех, кто не верует, не любит, не ждет…

Сблизились мы в последние два года. Для него это были годы зрелости художника. Недаром он уже думает о режиссуре решительно. Быть таким актером и не иметь возможности играть Гамлета, зачем тогда быть актером?! В очень большом творческом диапазоне у Олега было несколько нот, наиболее полно выразивших его трагическую сущность. Шут в «Короле Лире»… Вспоминается теперь тонкий звук флейты, тонкая нервная фигура мальчика-шута… какая-то роковая связь между его Шутом и трагизмом судьбы художника вообще… И его судьбы тоже. А Зилов из «Утиной охоты»!.. А Васька Пепел из «На дне»!..

Странно это, но сейчас мне кажется, что он был старше меня. Видно, здесь проглядывала глубина его натуры, его жизни в искусстве. Как и положено большому таланту, он удивлял и поражал воображение. Вот в его доме, в его комнате на стенах висят репродукции картин крепостного художника Сороки. Вглядитесь в них, кое-что станет понятно вам в артисте. Вслушайтесь в стихи Лермонтова, с которыми он не вышел на сцену, но успел записать и не стер… И опять вы приблизитесь к нему. К чистому звуку его лиры.

В своих воспоминаниях М. Козаков привел слова О. Ефремова о том, что Олег Даль был дилетантом. Всем известно и зрителям, и людям искусства, что Олег Даль был профессионалом высшего класса. И подобное замечание для меня огромная похвала артисту. Она говорит только о том, что Олег был и духовно, и душевно раскрепощен, свободен, как может быть свободен только Дилетант в самом высоком значении этого понятия.

Однажды пришлось мне читать у него дома в семейном кругу «Шинель» Гоголя. И в одном месте, для меня дорогом, где у Гоголя сказано, что Акакий Акакиевич «вынимал баночку с чернилами и переписывал бумаги, принесенные на дом. Если же таких не случалось, он снимал нарочно, для собственного удовольствия копию для себя…», Олег улыбнулся. Тихо, чуть-чуть тень улыбки прошла. За ней, за этой улыбкой, было много сердца…

Любовь Полищук. Произошло то, что произошло.

Москва. 5 января 2005 г. Литературная запись Н. Галаджевой.

История моего участия в картине Евгения Татарского «Золотая мина» начиналась смешно, а для меня даже трагично. Когда я приехала на съемочную площадку, я почувствовала какой-то дискомфорт. Как мне уже потом рассказали, ассистентке режиссера поручили привести актрису прямо на площадку в партнерши Олегу Ивановичу Далю. Режиссер Евгений Татарский велел найти актрису, типа манекенщицы, высокую блондинку с карими глазами, а еще лучше с черными. Я не знаю, что случилось с ассистенткой, но привела она меня. В общем, прямая противоположность тому, кого нужно было найти. У Татарского отвисла челюсть. Он был в шоке от того, что он хотел и что привели.

Ну и, конечно, я сразу всей своей интуицией, – а женщины обладают ею в большей степени, чем мужчины, а уж актрисы тем более – почувствовала, что на площадке происходит катастрофа. Я видела, что режиссер недоволен, поглядывает на меня, как петух. Вокруг меня сгущаются тучи. А это – одна из первых моих картин, а тут еще Даль должен прийти. В общем, ужас обуял меня со страшной силой. Я никак не могла войти в колею.

Пришел Олег Иванович Даль. Я не была с ним знакома. Короче говоря, внутри – холодец, ноги подкашиваются. Я была в чудовищном состоянии. И он увидел, что со мной творится, что называется – почувствовал. Некоторое время ходил кругами вокруг меня, потом все ближе и ближе. И, наконец, подошел ко мне, взял мою руку в свои, снял очки, посмотрел мне прямо в зрачки, и возникло ощущение, как будто он перелил в меня некую силу, свою благодарность и доброжелательность. Он поцеловал мне руку и сказал: «Здравствуйте!». И после этого рукопожатия, этого «Здравствуйте!» я совершенно успокоилась.

Я потом узнала, что всегда в конце съемки нормально актеры всем говорят: «Спасибо за партнерство, с вами было замечательно!». Или просто: «Спасибо!» Он все это сделал вначале, почувствовав мой мандраж.