Олег Попов. Невыдуманные истории из жизни «Солнечного клоуна»

Рассуждая об успехе вообще, Олег Попов часто говорил: «Успех — это муха, которая назойливо кружит вокруг тебя. Тебе надо просто вытянуть руку и держать ладонь открытой. И муха обязательно сядет на твою ладонь, надо просто быть к этому готовым».

У каждого человека бывает звездный час, когда на него сваливается успех. Многим этот успех меняет всю жизнь. Но очень мало людей на свете, к которым успех однажды присел на ладонь и уже больше не улетал никогда.

Самые первые гастроли артистов из Советского Союза за рубеж… Надо сказать, что тогда все артисты перед поездкой проходили многократные инструктажи. Специалистов по линии спецслужб (в программе их насмешливо называли «дзержинскими») ехало не меньше пяти человек.

Правда, за рубежом их сразу распознавали. Многие не могли понять, каким образом? Ну а как: цирк приехал, артисты распаковали реквизит. Все они знают, что им делать, как готовиться к представлению. А эти пятеро ходят и не знают, куда приткнуться.

Все артисты были распределены старшим офицером из этой пятерки на подгруппы по семь человек. В каждой группе назначался особо доверенный «бригадир» из артистов. Он должен был руководить действиями всей семерки и днем и ночью. Ну и, конечно, докладывать офицерам о поведении и настроениях подопечных.

Сегодня смешно представить, но именно так выпускали «гулять» по улицам советских артистов. Артисты цирка называли эти прогулки выходом «на орбиту».

«Орбитой» называлась дорога по самым лучшим (то есть для советских людей — самым дешевым) магазинам. Ведь зарплату им выдавали хотя и в валюте, но грошовую. Так и бродили они от магазина до магазина и назад в гостиницу, пугая местное население. Короткий отдых перед представлением, и на другой день снова «на орбиту».

Сам Олег Константинович рассказывал о своих поездках за рубеж всегда с большим юмором. Далеким от театральной и цирковой жизни людям могло показаться даже, что жизнь артиста на гастролях — это сплошная цепь баек и веселых историй. Титанический труд на манеже, тяготы «цыганского» быта оставались, как правило, за скобками этих рассказов.

Итак, «прогулки» по семеро. Впечатление эти походы производили весьма экзотическое. По узким улочкам какого-нибудь Антверпена или Гента, громко разговаривая и ругаясь на родном языке, шла группа перевозбужденных людей, странно одетых, часто в спортивных тапочках, пиджаках с ватными плечами и нелепых галстуках.

Они врывались в маленькие магазинчики, которые уже тогда назывались бутиками. Переворачивали все товары вверх дном, смотрели цены, орали в голос и потом, так же не прощаясь, вырывались наружу.

Бедные продавцы иногда прятались, потому что им казалось, что это налет каких-то бандитов. А наша «великолепная семерка» уже дальше атаковала в шахматном порядке улицу за улицей. Пока один, самый смелый, оторвавшись от семерки (за это ему могли вынести замечание в отчете), выбегал вперед и кричал: «Сюда!» И все с топотом и криком заскакивали в крошечный магазинчик, который обнаружил передовой лоцман.

Однажды они вошли в такой магазин и увидели, что на вешалках, на плечиках аккуратно развешаны женские юбки, мужские пиджаки, брюки. Но везде были написаны удивительные цифры: «два, три, пять». Исчисление шло, конечно, в бельгийских франках. Но они-то привыкли, что за каждый предмет одежды надо платить 200, 300, 500. А тут! Надо брать! И, не глядя, не примеряя, вся семерка похватала специальные сумочки для вещей и набросала туда все вещи без остатка. С вешалок сняли буквально всё.

Хозяйка лавочки — седая благородная женщина — машет им руками, кричит: «Ноу, кайне, битте, найн!»

Но кто же будет обращать внимание на крики старушки. Сорвали в мгновение все вещи и выстроились, как водится, в очередь.

Тогда эта бедная старушка, поняв, что имеет дело с русскими, набрала какой-то номер телефона. И буквально через две-три минуты в лавке появился старик. На нем были старинная визитка, белый стоячий воротничок и бабочка. Он был в котелке и с тросточкой. Как говорили в Советском Союзе, «из бывших».

На чистейшем русском языке со старомосковским диалектом старик громко произнес: «Господа, это не магазин. Это химическая чистка. Соблаговолите сложить все вещи назад, потому что цены, которые вы видели, это не стоимость вещей, а стоимость химической чистки».