Олег. Путь к себе

– Вот и хорошо, – сказал отец Ануфрий и повернулся ко мне.

– Вот, брат Олаф, познакомься. Это брат Хрон. Он проводит тебя до нижнего склепа. Дальше ему запрещено. Пойдёшь один. Возьми у него мешочек со святой землёй. После того как зажжёшь лампаду и прочтёшь молитвы, запечатай гроб этой землёй: посыпь сверху вниз и справа налево. А уже потом переходи к следующей нише.

– Хорошо, – ответил я.

Брат Хрон чуть поклонился мне и протянул мешочек:

– Спаси Господь.

– Спаси Господь, – ответил я.

И мы с Хроном пошли. Я оглянулся. Отец Ануфрий крестил нас вслед.

***

Подойдя к монастырским воротам, я попросил Хрона подождать меня минуту, а сам отправился в гостевой домик, переодеться. В комнате для гостей снял рясу и надел комбинезон, налобный фонарь и каску. Иконку повесил сверху комбинезона. Монашью же одежду оставил до моего возвращения.

Хрон насмешливо хмыкнул, увидев меня в новой экипировке, с мешком за плечами, и значительно поправил на груди большой деревянный крест, всем своим видом показывая, что ничего кроме молитвы и Божьей помощи мне не поможет, бодро зашагал вперёд.

«Вот провалился бы в яму, я бы посмотрел, как без верёвки и крюка, ты выбрался оттуда, с одним-то крестом», – думал я, смотря в спину своего провожатого.

Монах, несмотря на то, что был старше, да и комплекции далеко не спортивной, бодро шёл вперёд. Я едва поспевал за ним: «Они тут качаются что ли? Хотя попробуй, поживи физическим трудом да на поясных поклонах, ещё не так накачаешься. Время моего сенокоса давно прошло, а научная работа физических сил не прибавит. Надо тренажёр заказать что ли», – думал я, едва поспевая за ним.

Мы вышли за монастырские ворота. Уже прошло полчаса, как мы свернули с основного тракта, и пошли по хорошо утоптанной тропинке. Она сначала извивалась между задними дворами домов поселенцев, а потом пошла через поля, где, то ли поселенцы, то ли монахи, капали что-то. Проходя мимо, я увидел, как они ловко втыкали лопаты глубоко в землю под зелёный куст, нажав на лопату ногой, углубляли её, а потом, нагнувшись, с силой переворачивали вместе с комком земли. На солнце блестели белые гроздья вперемежку с землёй.

«Картошка! – догадался я, – Картошку копают. Ух, сколько! Ну, конечно, на всю зиму, да ещё и продать можно. На это и живут». На поле от тропинки, по которой шли мы, и до самой горы насколько хватало глаз, росла картошка.

Мой провожатый, однако, не пошёл вдоль картофельных полей, которые занимали всю северо-восточную часть равнины вокруг монастыря, а свернул ещё раз и повернул немного южнее, повёл меня уже совсем по едва приметной тропинке. Впереди полого поднималась гора, поросшая смешенным лесом. Подойдя ближе, я заметил, что гору, словно отвесным пятиметровым поясом, опоясал известняк вперемежку с глиной и камнями, испещрённый рытвинами и провалами разной величины, и наполовину укрытый густым кустарником, который рос под горой. А уже над этим поясом покато вверх уходила гора.

Мы пошли вдоль кустарника. Вскоре он закончился, и мы вышли к каменным ступеням, ведущим к пещере, зев которой темнел чуть выше середины известкового пояса. Но вверх по ступеням мы не пошли, а прошли чуть дальше и остановились у широкой и низкой двери, во всю её высоту было прибито деревянное распятье. Дверь закрывала вход в пещеру.

Монах достал большой ключ и вставил его в замочную скважину. Заскрежетал замок, и дверь с трудом поддалась. Открылся тёмный проём, из которого пахнуло холодом, землёй и сыростью. Монах покосился на меня и отошёл в сторону. Похоже, его миссия окончена и дальше со мной он не пойдёт.

– Храни вас Господь! Пусть святая земля и матушка Богородица обережёт от всего дурного, – воскликнул монах с горящими испуганными глазами, неистово крестя меня.

«Вот бешеный. Недаром им с таким психозом всякая ерунда мерещится», – подумал я, кивнул монаху и сказал ему:

– Спаси Господь, – и вошёл в пещеру.

– Брат Олаф! – позвал меня монах. Я обернулся. – Я дверь-то должен буду прикрыть, – проговорил он, отводя глаза. – Так братия решила, дабы нечисть не вырвалась наружу. Но запирать не буду, чтоб вам выйти можно было, и факел зажгу тут внутри у двери. На свет его и выйдете обратно-то.

Только сейчас я заметил в стене справа от двери факел.

Мне стало смешно:

– Хорошо. Значит, я должен напугать нечисть, чтобы она ушла сквозь гору в тартарары? Сквозь гору пройти – легко, а через дверь ну никак!

– Никак, никак, – закивал монах, – святой водой окроплена с молитвою!

Я махнул:

– Делайте, что хотите, – и, включив налобный фонарь, пошёл вперёд.

Глава 26. Испытание