Олег Вещий – Орвар-Одд. Путь восхождения

Волхвы присоветовали собрать местных сторонников Рюрика. Выслушав всех, кто был не слишком доволен правлением Свенельда, Олег «составил под своим предводительством общий совет, на котором было решено идти всем к Свенельду во главе с простым латником и свергнуть со стола великокняжеского Свенельда как самозванца».

Как было решено – так и сделано: «Все опальные князья и бояре, а между ними простой латник пришли к Свенельду.

Услышав в ответ на вопрос, чего им надобно, что все ищут справедливого суда, Свенельд пробует то так, то эдак, поколебать “наглецов”:

“Он неистово закричал на пришедших князей и бояр с яростью: “Путы железные и подвалы глубокие – то суд вам и расправа!” Потом как бы смилостивился над ними и почти ласково им сказал: “Кто со мной, садись за почетный стол, а кто супротив меня – того теперь в бараний рог согну! Дались вам суд и расправа великокняжеские, когда я сам вам великий князь, кого хочу – милую иль наказываю!”

“Не след пред старшими тебе, мизинному, такую речь вести, – отвечал ему латник сквозь опущенную решетку своего шелома. – Не смертина и огневитина у тебя суда спрашивает. Тут самый младший старше тебя, и суд твой – не суд вовсе!” На это Свенельд закричал зычным голосом: “Не дивья, что смерд такую речь ведет, а дивья, что великий князь её слушает!” Тут он приказывает того латника заковать в цепи железные и бросить в подвалы глубокие, и засыпать его песками сыпучими. Многие из собеседников Свенельдовых из-за стола повыскакивали и хотели взять и сковать латника и бросить его туда, куда указано.

Но мнимый латник не допустил их до себя, поднял решетку своего шелома и грозным голосом проговорил: “Стой! Ни с места! Здесь пред вами налицо сам великий князь Олег, пестун и соправитель великого князя Игоря! Узнал ли ты меня, Свенельд? Я – тот самый Олег, <…> которому ты в Варягах и в Новегороде стремя держал”».

Важная деталь! Олег, по Артынову, не просто сын «поморского» князя, а прибыл «из Варягов», но к их племени не принадлежит, хотя и приходится Рюрику родичем.

«Тут Свенельд узнал Олега и пришел в великий страх. Он падает на колени пред великим князем и молит его о прощении, но Олег пнул ногой его в грудь и велел с ним сделать всё то, что тот приказывал сделать с латником. Всё было немедленно исполнено…»

По принятой исторической версии, как мы знаем, воевода Игоря, а затем и Святослава Свенельд дожил до неимоверно преклонных лет. Особенно если допустить, что он был с теми варягами-русью, кои явились на зов приильменских племён на рубеже 850—860-х годов с берегов Южной Балтики, и даже если он был отроком в поздние лета Олеговы уже на Руси. Да и вёльва в саге обещает самому Орвару-Одду жизни аж на все триста годов. Перед нами, конечно, не историческая, а легендарная, даже сказочная традиция.

Известен типологический сюжет с испытанием некоего властителя: по Правде тот живёт или по Кривде. Как тут не упомянуть переодевание Ильи Муромца в одежду калик перехожих, в котором он навещает то Царьград, то какого-нибудь царя Калина, а иной раз и самого киевского князя Владимира.

Если кто-то из наших читателей уже обратил свои взоры к «Саге об Одде Стреле», то он наверняка запомнил, что её главный герой также является неузнанным ко двору конунга Гейррёда (или Херрауда) с целью испытать его гостеприимство, но остаётся вполне доволен увиденным. Одд именно скрывается, то есть старается, чтоб его не узнали, и ходит закутанный в большой плащ, точно бог Один, поэтому конунг Херрауд и называет своего гостя «Koflmadrinn» (дословно «человек в плаще»). По другому списку саги Одд ходит в капюшоне из бересты и называет себя Нэвраманн (Næframaðr) – «человек, одетый в бересту».

Кстати, как раз эддический Один, как Скрытый под маской – Гримнир, посещая конунга с таким же именем Гейррёд, наказывает правителя за неоправданную жестокость по отношению к гостю смертью.

Она же, согласно летописям, настигает и киевских узурпаторов, которых Олег хитростью заманивает в ловушку. В этом полуисторическом-полумифическом сюжете мы усматриваем тот же мотив оборотничества – в «гостя с подугорской стороны», предваряющего воздаяние. В «Истории Российской» В.Н. Татищева по разным летописцам собраны воедино все детали произошедшего: «И уведе Олег, яко Оскольд и Дир княжиста в Киеве, похорони воя в лодиях, а другия назади остави, а сам прииде, нося Игоря детска, посла ко Оскольду и Дирови, глаголя: “Яко гости есмя идем во греки от Ольга князя и от Игоря княжича, есмь боля, да приидета к нам, к родом своим”. Вои же потаиста в лодиях, и с малою дружиною изыдоста на брег. Приидоста Оскольд и Дир, повеле Олег вынести Игоря, взя на руце свои, рече има: “Аз есмь князь Олег, а се княжич Игорь, сын Рюриков”. И выскакавше вси протчии из лодий, и рече Олег Оскольду и Дирови: “Вы есте не князи, ни рода княжа, а се есть сын Рюриков”. И уби Оскольда и Дира…»

Хотя, как мы увидим далее, Игорь был к тому моменту слишком великоват, чтобы держать его на руках, а Аскольд – давным-давно мёртв, да и сам Олег был уже, мягко говоря, не тот!