Олеко Дундич

«…И если там, — говорил В. И. Ленин, — господствуют группы или партии с нами солидарные, то это благодаря той, по внешности не видной и в организационном отчете суммарной и краткой, работе иностранных групп в России, которая составляла одну из самых важных страниц в деятельности Российской коммунистической партии…»

К стр. 42 ** В журнале «Исторический архив» (№ 4, 1957 г.) напечатана краткая справка о немецком коммунисте Гильберте Мельхере: «Мельхер Гильберт был командирован в Царицын в мае 1918 г. Центральной коллегией для организации интернациональных частей Красной Армии, которая была создана по постановлению I Всероссийского съезда революционных военнопленных, проходившего в Москве в апреле 1918 года.

С помощью местных военнопленных Мельхер организовал в Царицыне группу иностранных коммунистов, которая повела работу среди военнопленных. Для объединения военнопленных в Царицыне был образован Совет (Союз) иностранных рабочих и крестьян».

К стр. 42 *** В сборнике «Червона гвардія на Україні», выпущенном Академией наук УССР, приводятся выдержки из протокола киевского совещания двенадцати консулов, представлявших Америку, Англию, Францию, Бельгию, Грецию, Испанию, Италию и другие страны.

«Ни в коем случае, — говорилось в документе, — не допускать вступление иноземцев (имеется в виду в Красную гвардию. — А. Д.), которые должны быть полностью нейтральными в политической борьбе, которая происходит в России».

К стр. 66 * Позже в газете «Красный кавалерист» (от 18 сентября 1920 года) было опубликовано открытое письмо польским панам от австрийского рабочего — красноармейца Первой Конной армии Бергера.

«Ясновельможные паны усердно стараются доказать всему миру, что у большевиков только „наемные“ солдаты, и в том числе многотысячная армия иностранных пролетариев, бывших военнопленных…

Их мобилизовали, — пишут панские газеты, — и заставили насильной голодовкой вступить в ряды Красной Армии.

Жалкие лгуны!

Неужели вы думаете, что русский пролетариат прибегает к таким способам формирования Красной Армии, а иностранный пролетариат при таких условиях идет на службу?

Вот я, как иностранный рабочий, который во время Великого Октябрьского переворота еще был в России в плену, довожу до вашего сведения, что около четырех тысяч бывших военнопленных из одного со мной лагеря поступили добровольно в ряды Красной Армии. Это было тогда, когда ваша покровительница — Антанта уговаривала чехословаков в Сибири выступить против Рабоче-Крестьянского правительства… Не старайтесь напрасно портить бумагу для ваших воззваний. Мы не попадемся на вашу удочку.

Мы уже три года сражаемся в рядах Красной Армии за идеалы пролетариата, за идею коммунизма, и никто в Советской России не обещал нам золотых гор.

Мы отлично знаем, что наша борьба тяжелая, но все-таки она закончится нашей победой.

Только Советская власть во всем мире принесет всем трудящимся освобождение и вечный мир.

Мы же, „наемники“, бывшие военнопленные, никогда не простим вам смерти наших венгерских и баварских товарищей.

Мы отомстим за них.

Ваши танки и ваша техника не потушат мирового революционного пожара.

Коммунизм для пролетариата всего мира стал теперь вопросом его жизни и смерти.

Рано, или поздно он победит».

К стр. 85 * Об этом ярком эпизоде, как нельзя лучше характеризующем Дундича, я впервые услышал от старых конармейцев, проживающих в станице Семикаракорской.

Ростовские историки, к которым я обратился за консультацией, говорили, что записанный мною эпизод больше похож на легенду, чем на правду. Но не верить старым конармейцам, слышавшим об этой неравной схватке из уст самого Дундича, у меня не было никаких оснований.

И вдруг, читая книгу Маршала Советского Союза С. М. Буденного «Пройденный путь», я нахожу на 268-й странице следующие строки, полностью подтверждающие все то, о чем я слышал несколько лет назад в станице Семикаракорской.

«…Особенно восхищала нас его бесстрашная боевая дерзость, — вспоминает С. М. Буденный. — Помню, это было ранней весной 1919 года, когда мы вели напряженные бои на Маныче. Дундич тогда командовал 19-м полком, сменив раненого и отправленного в госпиталь Стрепухова.

Однажды ночью я вызвал к себе командиров полков на совещание. И пока мы совещались, полк Дундича под давлением противника отошел. Дундич не знал об этом и на рассвете отправился с ординарцем к месту прежнего расположения своего полка. Въезжая в село, он увидел на площади у церкви полк казаков. Отличить издали, свои это или чужие, было трудно, так как полк Дундича тоже был казачий. Но группу офицеров, стоявших перед строем полка, он сразу разглядел.

…И Дундич карьером устремился на стоявших перед строем офицеров…