Олень - золотые рога

Вставай, проклятьем заклейменный,
Весь мир голодных и рабов!
Кипит наш разум возмущенный
И в смертный бой вести готов!..

⠀⠀ ⠀⠀

И сегодня поют немного по-новому. Раньше припевали так:

⠀⠀ ⠀⠀

Это будет последний
И решительный бой!
С Интернационалом
Воспрянет род людской!

⠀⠀ ⠀⠀

Теперь сначала тоже стали припевать так же. Но вдруг чей-то звонкий голос заглушил всех и повел припев по-своему:

⠀⠀ ⠀⠀

Это есть наш последний
И решительный бой!..

⠀⠀ ⠀⠀

Все прислушались и тоже стали припевать по-новому. И Мишка догадался, почему так. Это значит, что начинается все, что предсказал Сережка — начинается последний бой с буржуями. Вот почему поют так и вот почему идут с винтовками!

Идут. Со всполья вышли на Преображенскую улицу. Прошли мимо родильного дома, в котором и Мишка родился. Повернули на Николаевскую улицу, прошли мимо церквей и соборов. Но оттуда не вышли попы с иконами, не стали радоваться, как тогда радовались.

Выходит, что эта революция не для них.

И живоглота Маевского нигде не видно. И Симки Знаменского отец не пришел. Словом, нет ни одного барина, ни одного буржуя..

Идут. У Кардаковского магазина и у анархического дома стали сворачивать на Спасскую улицу. Чуть прошли немного и вдруг откуда-то хлоп! — выстрел в спину.

Стреляют. Значит, начался «последний и решительный бой!»

Солдаты сейчас же привычно вскинули винтовки и хлоп! хлоп! туда, откуда послышался выстрел. И снова стало тихо. Значит, напугались буржуи и пока еще не вступают в бой.

А люди идут дальше. Прошли мимо банка, где буржуйские деньги лежат. Прошли мимо суда, где дядю Гришу судили. Суд стоит, как раньше, только вывеска с него вывернута штыком, сброшена, исчезла.

Вышли на Владимирскую улицу, и оркестр заиграл громко-громко — на весь город!

Идут! А вон вагонники из мастерских. И фотограф Фалалеев тут же. И дядя Гриша тут же. Это он, наверно, и научил всех припевать по-новому. Конечно, он! Его звонкий голос!

А рядом с ним — Сережка! Вот ему счастье!

Хорошо, у кого есть папа да еще большевик!

Идут. Подходят к губернаторскому дому. Дом красивый, двухэтажный, с важным крылечком.

Тут все остановились, стали делиться на отряды и пошли все занимать.

Главный отряд занял губернаторский дом и всем объявил, что тут теперь будет Советская власть!

Другой отряд занял почту. Все заняли, чтобы все везде слушались.

Всех эсеров-меньшевиков разогнали. У буржуйской милиции отняли ружья и револьверы и сабли, а самих милиционеров тоже разогнали.

А кто не сдавался, того в тюрьму. Раньше там сидел дядя Гриша и сидел Фалалеев, а теперь пусть посидят буржуи.

Вот так стала в городе Советская власть!..

А старый черт вечером сказал: «Ну и жизнь! Царя свергли, а Гришка-арестант стал у власти!»

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ 18 ⠀⠀⠀ ⠀ ⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ Как Сережка заменял телефон ⠀⠀ ⠀⠀

На другой день опять новые новости. Новости неслыханные, новости невиданные!

Во-первых, ночью на улицах погасли все фонари. Это на электрической станции что-то сломалось. И не само сломалось, а нарочно сломали, чтобы не светить большевикам.

Во-вторых, не потекла вода. Придут с ведрами к водопроводной будочке, а вода не течет. Нигде не стало водопроводной воды. И тогда все кинулись к колодцам.

На Мишкином дворе у колодца большущая очередь — сбежались со всего квартала.

Вода не потекла оттого, что на водопроводной водокачке что-то испортилось. И тоже не само испортилось, а нарочно испортили, чтобы оставить большевиков без воды.

Теперь если вдруг пожар — тушить нечем!

На телефонной станции тоже все остановилось, стало там тихо. Какой-нибудь большевик звонит — вызывает через весь город другого большевика, а ничего не выходит! Он крутит-крутит ручку телефона, а ответа нет.

И вот тут здорово пригодился Сережка. Он стал бегать — заменять телефон. Бегает по городу от одного большевика к другому и передает, что надо. Иногда передает запиской, а иногда — своими словами.

Мишка и тут увязался за Сережкой. Ух, интересно! И везде пускают!

Сначала прибежали в губернаторский дом. Тут теперь Совет — главная власть!

Поднялись по лестнице, вошли в большущую комнату. У стен поставлены винтовки, а на полу сидят большевистские солдаты.

Они сидят не зря. Они сидят и ждут команды и чуть что, сейчас же хватают винтовки и бегут побеждать буржуев.

На полу посередине комнаты разостлана солдатская шинель.

Может, она — лишняя? Вот бы ее Мишке!

А может, кто-то уже погиб за Советскую власть, и осталась от него эта шинель?

А может, она просто запасная? Примут кого-нибудь в большевистские солдаты и тогда ему отдадут.

На шинели стоит ведро с водой. На ведре висит ковшик. А рядом с ведром караваи хлеба. Целая гора караваев.

И кто придет и захочет — ест. А кто захочет пить — пьет.

Сережка отломил краюшку, съел и запил водой. А Мишка постеснялся.