Олень - золотые рога

День прошел, другой прошел, а телефонистки все не работают, не соединяют большевиков.

Оказывается, буржуи заплатили им за месяц вперед и сказали: через месяц большевиков не будет, а пока отдыхайте!

Они так и сделали: сидят дома, как барыни, а на работу не выходят.

А без телефона очень трудно. Сережка с ног сбился — бегает по городу от одного большевика к другому, передает, что надо.

Тогда послали на телефонную станцию матросов, Ардальоновых друзей, среди них есть такие, которые понимают в телефонах. Но их очень мало, и они нужны в другом месте.

Тут как раз подошла Гэля.

Она пришла к Ардальону за карточкой. Есть-то надо!

Он все у нее выспросил: где у нее отец работает, чем она зарабатывает.

Она сказала:

— Стираю.

А он говорит ей:

— Стирать может каждый! Я сам стираю. И лучше тебя стираю, вперед говорю. Но ты — девка грамотная, глаза у тебя пронзительные! Шла бы работать! Ты ведь не барыня, так почему не работаешь с большевиками? Почему?

— Так нету работы! Два года ищу, а все нету!

— Эх, — удивился Ардальон. — Как это нету? Работы — море, бушующий океан. Тебе просто неохота! Вот я пошлю тебя на телефонную станцию, так ведь не пойдешь? Откажешься?

— А вот и пойду! — сказала Гэля.

— Не пойдешь! Скажешь, что не умею!

— А вот и пойду!

— Не пойдешь! Там теперь матросы, а ты — барышня. Скажешь, что тебе неудобно с матросами.

— А вот и пойду!

— А как будешь ходить домой по ночам? Испугаешься? Провожатых запросишь?

— Не запрошу! Сама найду! — говорит Гэля и смеется. И даже стала переступать с ноги на ногу, как будто пританцовывает. Вот как приятно найти работу.

— А тебя будут ругать! Скажут, что дура: на большевиков работаешь! Небось испугаешься, отдашь концы?

— Не отдам! — громко сказала Гэля. Значит, поклялась, что не убежит.

— Ну, иди! Найдешь там товарища Дрелевского, в желтой куртке, скажешь ему, что я послал!

И она пошла. И еще какие-то пошли. И матросы учат их там.

Теперь Ардальон сидит, пишет или выдает карточки, вдруг дзень-дзень-дзепь: зазвонил телефон.

Ардальон подмигнет Мишке, важно снимет трубку и начинает:

— Алло! Это ты, Гэля? Еще не удрала? Ну, не сердись, прими пламенный привет!.. Чего? С кем? Давай быстрее, давно жду!

А потом уже серьезно: «Слушаю. Да, я! Когда? Куда? Есть! В два ноль-ноль буду на месте».

Вот и договорился. Вот и порядок. И Сережке меньше бегать.

Теперь Гэля ходит веселая, как никогда не ходила. А Сигизмунд все сердится за то, что ее кто-то провожает. И ругает ее за это.

Но она все равно веселая.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ Ардальон и Егоровна ⠀⠀ ⠀⠀

Когда Ардальон спит?

Утром еще темно, а он уже на ногах. Расправится с горшком простокваши, а то и с двумя горшками, и за работу.

Весь день пишет, выдает карточки или сидит где-то на собрании.

Вечером ненадолго приклонится к подушке и почти тотчас вскочит, схватит наган и уйдет.

Оказывается, он ходит с отрядом по городу — разыскивает тайные купеческие склады.

Раньше не было спасенья от жадных купцов! А теперь нет спасенья жадным купцам!

Сегодня ночью у этого купца найдут тайный склад, копнут, а там сто пудов сахару. А в городе давно нет сахара, пьют чай вприглядку.

Завтра ночью разыщут тайный склад у второго купца. Глядь — там мыло! Сто пудов мыла! А купец не продавал это мыло, таил.

Ардальон говорит:

— Они хотят задушить нас голодом! За горло взять костлявой рукой! А вместо этого мы их берем за горло!

И складывает пальцы в кулак. Ух, и кулачище!

Найдут на складах товары, заберут, увезут и раздадут, кому полагается — солдатам, рабочим, ребятам.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

И солдаток не забывают. Тех, у кого мужья на фронте или сыновья.

Но Егоровну позабыли. Ту Егоровну, которая варит красный уксус.

Она пришла, ступила на крылечко, ревет.

— Ты чего, Егоровна? — спросил Мишка.

— Ох, Мишенька!.. Неправильный ваш матрос!..

— А чего?

— Да как же? Всех солдаток оделили: дали мыла по фунту, крупы по два фунта, чаю по четвертке да карамели полфунтика. И все даром…

— Ну, дак чего? Разве плохо?

— Чего, чего… Зачевокал… Всем дали, а меня обошли, обделили. Ваш матрос-безбожник меня в список не записал..

Мишка побежал к Ардальону:

— Тут Егоровна пришла. Такая старушка. Уксус варит. У нее сын на войне. Она уже не ждет сына-то. Она говорит, что мира не будет, пока не перебьют лишний народ.

— Как не будет? — заорал Ардальон. — Мир — хижинам, война — дворцам!.. И теперь погоди, не трещи… Терпеть не могу, когда ты трещишь… Толком говори: что за старуха, где живет?

Мишка сказал где.

— Вспоминаю! Зови сюда старуху.

Егоровна пришла.

— Ну, что, мать? — сказал Ардальон. — Кто тебя обидел?

Она опять все рассказала.

— А почему в союз солдаток не ходишь? Небось, поп не велит? Вот они и не записали тебя!

Дал ей какую-то бумажку:

— Поди, получай!

Егоровна заахала:

— Вот спасибо тебе, милостивей! Спаси тебя господь!

Сказала и не рада.

— Ты бога сюда не путай! — заорал Ардальон. — Это тебе не бог дает! Это тебе дает Советская власть! Понятно?

— Ладно, батюшка, ладно! — испугалась Егоровна, а бумажку зажала в кулак. — Спасибо тебе!

Вышла от него на крылечко и говори! Мишке: