Олени

В конце мая Елена закончила школу, был у них и выпускной бал. Раньше, в прошлые годы, шумные толпы едва оперившихся юнцов вносили немного праздничного разнообразия в тишину мертвого времени, но сейчас, в разнузданной толпе митингующих, буйства школяров были совсем неразличимы. Елена пригласила меня составить ей компанию на балу. Для ее одноклассников наша любовь давно уже перестала быть тайной, но мне была неудобно идти на их праздник, хотя я был не намного старше их. Поэтому я проводил ее до ресторана, где должен был состояться их бал, пожелал весело провести время, и мы договорились встретиться завтра вечером — я хорошо знал, что после подобного ночного гуляния человеку нужно хорошенько выспаться.

Вернувшись домой, я попробовал смотреть телевизор, но скоро выключил его и лег почитать (после долгого процесса выбора подходящей книги). Было чуть за полночь, я не спал, книга увлекла меня, когда в дверь позвонили. Это была Елена, она бросилась мне на шею — там, на балу, было страшно скучно, вот она и сбежала, чтобы побыть со мной. Я заметил, что не стоило портить один из самых лучших в жизни праздников, и даже был готов пойти с ней продолжить эту праздничную ночь, но она не захотела. Елена немного выпила, была оживленной и уставшей после танцев, поэтому скоро заснула. Мне было неудобно, что ради меня она отказалась от карнавала молодежи, «вступающей в жизнь», но она спала, спокойная и счастливая, не подозревая о моих угрызениях совести.

Утром она встала раньше меня, но не намного — над туркой с кофе, стоявшей на серебряном подносе на полке, еще поднимался пар. А она лежала рядом, погрузившись в чтение книги, над которой я заснул вчера.

За окном разгорался ясный и солнечный майский день.

Взглянув на меня, она улыбнулась и снова уткнулась в книгу. Я отпил немного кофе и поставил чашечку на поднос.

Ну просто семейная идиллия! Медовый месяц! Но ведь так мы жили с ней уже целый год! Я попытался вспомнить, какое сегодня число — оказалось, что именно в этот день год назад мы познакомились с ней в античном театре. Было неловко, что я забыл об этом важном событии, и я решил загладить свою вину. Встал, принял душ, а когда вернулся, она, уже одетая в свое выпускное платье, ждала меня в холле. И я стал думать, куда бы сводить ее на торжественный обед.

Частные заведения появлялись тогда повсюду, но чаще всего это была жалкая импровизация, даже если заведение и выглядело вполне прилично. Мне не хотелось идти с ней туда, где мы бывали обычно, и я вспомнил, что пару дней назад во дворе одного дома на карабкающейся вверх улочке рядом с парком я видел один новый ресторан.

Мы побродили по центру — прекрасный солнечный день хоть немного, но скрывал уродство города, облепленного потрепанными бумажными политическими плакатами. А когда подошел полдень, я с шутливой церемонностью пригласил ее на обед.

Ресторанчик оказался чудесным, мы сели в пятнистой тени липы, ее листочки светились прозрачным бледно-зеленым светом, остальные три столика во дворе были свободны, и со всех сторон нас окружали кусты с белыми, желтыми и розовыми цветами. Когда официант принес вино, я поднял бокал и спросил: «А ты помнишь, какой сегодня день?» Она ничего не ответила, только протянула свой бокал мне навстречу. Соприкоснувшись, бокалы легко зазвенели, и мы отпили из них по чуть-чуть. Потом она открыла сумочку и подала мне маленький кусочек картона. На нем был нарисован античный театр, а в углу стояла сегодняшняя дата прошлого года. Не забыла, подумал я виновато — и как я мог заподозрить ее в забывчивости? И впервые, вопреки праздничному моменту и радости от того, что она не забыла о нашей первой встрече, меня охватила какая-то неясная тревога. А вообще — может ли счастье длиться вечно?

Я не сомневался, что и в этом году мы вместе поедем на море, будем путешествовать, моя сессия заканчивалась в конце июня, и потом я был свободен. Я и не сомневался, что она будет поступать в Художественную академию, но не знал, когда там вступительные экзамены, поэтому и спросил о них.

— В этом году я решила не поступать, хочу немного поработать, — ответила она, и хотя в этом ее решении не было ничего странного, мне стало как-то неприятно. Впервые с нашей встречи что-то явно не укладывалось в обычное для влюбленных состояние полного взаимопонимания.

— Я думаю поработать хотя бы год дизайнером в одной рекламной фирме, — продолжала она. — И уже получила от них приглашение, даже выполнила несколько заказов.

Эта новость поразила меня как какая-то ее, отдельная, тайна, о которой я и не подозревал, потому что не допускал, что между нами вообще могут быть тайны. Хотя в этом не было ничего странного — могла же она, к примеру, ревновать меня к тому, что я учусь в университете, без нее, а она — где-то в другом месте. Ведь даже самые-самые влюбленные иногда расстаются на время, потому что работают в разных местах! И все же впервые я осознал, что у нее есть своя, другая жизнь. Но ничего не сказал.