Оленья кавалерия или смерть от кота своего…

Одним словом, англичанам в просьбе искать дороги в Китай через Россию отказали под предлогом трудностей пути через всю Сибирь. Но чтобы отказ не выглядел слишком обидным и недипломатичным, князь Пожарский обещал Джону Меррику, что Россия пошлет новых послов к монголам и там попробует что-то узнать о Китае. Слова Пожарского сохранились в архивах и позволяют легко представить как русский князь мягко, но настойчиво успокаивал британского посла: «Велим про то про всё проведати подлинно, есть ли в Китайское государство ход, и ис Китайского государства есть ли в иные земли водяной путь, и сколь богато? А проведав про то про всё подлинно и на чертеж начертив, велим прислать к нашему царскому величеству к Москве. Да в том с великим государем вашим, с его королевским величеством, спишемся…»

«Они Китайского государства не ведают, мало про него и слыхали…»

Поиск путей в Китай начался прямо в московском Кремле, где 28 июня 1617 года по указу царя собрали всех крупнейших купцов России, торговавших с Востоком и Западом – «московских гостей и торговых людей, которые хаживали и ныне ходят торговать в Астрохань и которые торгуют у Архангильского города». Среди нескольких десятков богатейших купцов, торговавших с заморскими странами, однако, не нашлось никого, кто б ведал дорогу на Дальний Восток.

Для архива Боярской думы итог купеческого совещания записали так: «Торговые люди, которые роспрашиваны про дорогу, сказали, что они Китайского государства не ведают, мало про него и слыхали, и там не торговывали, и дорогу в Китайское государство не знают, и того не ведают – прибыль ли государю будет в том или убыль… А слыхали они, что уже давно агличане туды дороги ищут, да не найдут, и вперед им туды не дорога ж».

Не обретя успеха с купцами, государство решило обратиться к казакам – благо, к востоку от Урала имелось немало опытных и храбрых «сибирских служилых людей». Путь к далёкому Китаю лежал через монгольские горы и степи, поэтому для ответственной миссии нашли знатока монгольских наречий – «томского городового казака» Ивана Петлина.

О биографии первого русского посланника в Китай мы сегодня ничего не знаем – известно лишь, что Иван был родом откуда-то из центра европейской России, долго служил в острогах Сибири, и не только знал несколько «сибирских» языков, но и, что редкость для того времени, был грамотным человеком. Изначально казак Иван Петлин должен был стать лишь «толмачом»-переводчиком и помощником для главы экспедиции, которого планировалось прислать из Москвы. Но после Смутного времени в столице был явный дефицит высокопоставленных лиц, желающих отправиться на Дальний Восток – для той эпохи, в буквальном смысле слова, на край света. В итоге главой дипломатической миссии назначили самого Петлина.

9 мая (по старому стилю) 1618 года небольшой отряд Петлина покинул Томский острог. Всего в Китай отправилось 13 казаков – помимо Петлина, мы сегодня знаем имена лишь двоих из них: Андрей Мундов и Пётр Кизылов. В отличие от Петлина, они были местными, сибирскими уроженцами, из крещёных «томских татар».

Маленькому отряду предстояло преодолеть до столицы Китая более трёх тысяч вёрст – пересечь леса и горы Хакасии и Тувы, пройти Саянские хребты и верховья Енисея, выйти в монгольские степи и пересечь с северо-запада на юго-восток всю современную Монголию, тогда делившуюся на ряд не всегда мирных «царств». Уже на подходе к границам Китая маленькому русскому отряду предстояло пересечь пустыню Гоби…

В ту эпоху сам путь через степи Монголии был непростым путешествием – требовавшим и выносливости, чтобы преодолеть тяготы природы, и дипломатической хитрости, чтобы не стать жертвой многочисленных местных ханов. Иван Петлин сумел благополучно преодолеть все эти преграды. Умелый путешественник и искусный дипломат, он сумел среди монголов найти двух надёжных проводников – буддийских монахов.

Петлин, явно был интеллектуалом для своей эпохи, интересовался различиями обычаев и религий. Его донесения в Москву сохранили даже следы дискуссий православного христианина с буддистами. «Ваша де вера одна с нашею была, а старцы де ваши чёрны, а мы де старцы белые, а не ведаем, как ваша вера от нашей отскочила…» – пересказывал Иван Петлин слова своих буддийских проводников, выведших маленький русский отряд через бескрайние степи Монголии и пески пустыни Гоби прямо к Великой китайской стене.

«По рубежной стене башням, сказывают, и числа нет…»

Если бы в середине XVII века кого-то из жителей России спросили «Чей Крым?», то с высокой долей вероятности мог бы последовать ответ, звучащий сегодня поразительно – «Китайский!»