Оленья кавалерия или смерть от кота своего…

Ведь три с лишним века назад «Крымом» на Руси именовали и Великую китайскую стену. Так получилось именно благодаря донесениям Ивана Петлина, он первым из русских путешественников своими глазами увидел это внушительное сооружение на границе Китая… Петлин так и писал в своём донесении: «А от конца Мунгальской земли, до китайсково Крыму езду конем 2 дни…»

Секрет «китайского Крыма» в документах Петлина прост – тюркским термином «Крым» тогда на Руси зачастую именовали любое большое пограничное укрепление. Собственно изначально по отношению к ныне российскому полуострову «Крымом» именовался именно Перекоп, укрепленная граница на перешейке полуострова… Для наших предков в XVII веке пограничная стена Китая тоже представлялась вот таким «Крымом» – от тюркского «qirim», восходящего к монгольскому «хэрым», обозначавшему укрепление, крепость, стену со рвом… Вспомним, что Иван Петлин был именно переводчиком с монгольского языка и тюркских наречий – не удивительно, что для обозначения Великой китайской стены он использовал термин «Крым».

Сама стена явно потрясла русских путешественников. «А мы сочли по рубежной стене башен со 100, а к морю и к Бухаром (т. е. к западу, к центру Азии – прим. DV) башням, сказывают, и числа нет…» – так позднее в Москве Иван Петлин описывал Великую китайскую стену.

Границу Китая русский отряд пересёк в последние дни лета 1618 года. Даже сегодня Поднебесная удивляет своим колоритом и разительной непохожестью на всё ранее привычное европейскому путешественнику, избалованному телевидением и туризмом. И можно только догадываться, насколько сильнее были впечатления от абсолютно другого мира для людей, живших четыре столетия назад.

Даже сегодня в описаниях Ивана Петлина хорошо заметно неподдельное изумление, да и сам стиль его рассказов о Китае напоминает, порой, язык русских сказок про удивительное тридевятое царство: «А город каменной бел, что снег, высок и хорош и мудрён делом… А ворота высоки и широки, а затворы у ворот железо луженое, а гвоздие чёрное, вбито часто, а пушки по башням большие, и ядра пушешные, пуда по два ядро, з голову человечью…»

«Итти ко царю не с чем…»

Итак, 10 сентября 1618 года русская дипломатическая миссия впервые прибыла в Пекин. Путь из Томска, самого тогда крупного восточного поселения России, в столицу Китая занял ровно 3 месяца и 22 дня.

Пекин тогда был столицей огромной «империи Мин», по численности населения превосходившей московскую Русь примерно в 25–30 раз! Всего через четверть века эта империя падёт из-за внутренних смут и ударов маньчжуров, но в момент прибытия Ивана Петлина уже загнивающий изнутри «минский» Китай внешнему наблюдателю казался в зените своего могущества и богатства…

В столице огромной китайской империи Иван Петлин и его товарищи проведут всего четыре дня. Их с уважением примут китайские чиновники, но в дело вмешаются большая политика и непоколебимые традиции Поднебесной. Дело в том, что в Китае традиционно считали только себя центром цивилизации, все окружающие народы и государства искренне считались «варварами». Прибытие любых иноземных послов трактовалось как изъявление покорности «варваров» властелину Вселенной, то есть китайскому императору.

Строгий церемониал императорского двора предполагал обязательное принесение послами «варваров» подарков, символической дани. Но русская миссия приехала в Пекин без каких-либо презентов для китайского «царя». «Итти ко царю не с чем…» – простодушно отвечал Иван Петлин чиновникам китайского императора.

Однако, такая ситуация была явно не типичной. Ведь все подобные дипломатические миссии из России, даже к самым мелким монгольским и сибирским «князцам», всегда и непременно отправлялись с подарками – на русском языке той эпохи их называли «поминками». В связи с подготовкой миссии Ивана Петлина тоже смутно упоминаются некие «поминки» – дорогой «самапал», то есть ружьё, и диковинные рога, возможно это были экзотические бивни мамонта… Но оказавшись в Пекине, казак Иван Петлин твёрдо и даже не вполне вежливо стоит на своём – подарков для китайского императора нет.

С учётом, что по возвращении в Россию, все действия Ивана Петлина одобрят, ситуация представляется такой – хитрый казак, вероятно, ещё в Монголии или на границе у «китайсково Крыма» сообразил, что принесение подарков будет трактоваться китайцами как символическая дань, то есть подчинение русских «варваров» китайскому императору. Пойти на такой шаг первый русский дипломат в Китае не мог.

Позднее, уже в Москве писарь Посольского приказа так запишет рассказ Ивана Петлина о первых в истории русско-китайских переговорах в Пекине: «И поставили их на большом на посольском дворе. И приезжал к ним на двор китайской дьяк, а с ним по 200 человек на ишаках, а люди нарядны. И их подчивали всякими заморскими питьями. И говорили: царь китайской велел вас спросить, для чего в Китайское государство пришли? И они де ему сказали, что великий государь царь всеа Руси прислал их Китайское государство проведать…»