Оленья кавалерия или смерть от кота своего…

Чукчи торговались не менее упорно, чем воевали. Обмануть их было непросто – например, опытный чукотский охотник, по воспоминаниям очевидцев, мог, подкинув на руке, легко на вес определить нехватку 1–2 фунтов табака в предложенной пачке. Этот товар «настоящие люди» ценили очень высоко, давая за пять фунтов махорки одну лисью шкуру. Столько же – одну лисицу – на Анюйской ярмарке стоил железный топор.

В обмен на пару фунтов табака и льняную рубашку чукчи даже соглашались креститься – появление в русской церкви с красочными иконами и торжественными службами они воспринимали как интереснейшее развлечение в их северной жизни. Ещё им очень нравились сладкие леденцы, но категорически не пришёлся по вкусу привычный русским чай.

Зато пристрастие к «черкасскому листовому табаку», простой и жгучей махорке, выращенной на Украине, было столь велико, что, когда её попытались заменить другими сортами, которые было дешевле и легче доставлять в Сибирь, чукчи едва не устроили вооруженный бунт, заявив, что без привычного зелья ярмарка им не нужна. Пришлось русскому начальству срочно требовать нужный сорт никотина с другого конца огромной империи.

Женскую же половину воинственного чукотского народа покорил стеклянный бисер – он был красивее, удобнее и дешевле привычного им костяного. Так что, вопреки расхожим мифам, войну с чукчами прекратила не водка, а табак и бисер. Русские власти, наоборот, запрещали продавать чукчам алкоголь – пока «настоящие люди» (луораветланы, самоназвание чукчей) не растеряли свои боевые навыки, в пьяном задоре они казались слишком опасными. Алкоголизация чукчей началась лишь веком позднее, в конце XIX столетия, когда с американских кораблей, регулярно торговавших у берегов Чукотки, «настоящим людям» стали в обмен на меха активно предлагать «огненную воду».

К тому времени «луораветланы», хотя по слухам и совершали иногда набеги на эскимосов Аляски, свою былую воинственность растеряли. Долгие чукотские войны в бескрайних ледяных просторах навсегда ушли в прошлое.

Глава 18. Как соболь и белка заменяли России нефть и газ

На протяжении столетий торговля мехом приносила властям Руси сверхдоходы, сопоставимые по значению с современным нефте-газовым экспортом

Вплоть до XVIII столетия Россия не имела собственных источников золота и серебра, не обладала она ни избытками других металлов, ни достаточным количеством ремесленников, способных обеспечить массовый импорт товаров за рубеж. Поэтому на протяжении почти тысячелетия страна поставляла на внешний рынок натуральное сырьё, прежде всего разнообразную пушнину. Торговля мехом приносила властям древней Руси и Московского государства сверхдоходы, сопоставимые по значению с современным экспортом нефти и газа.

«Главное богатство их составляет мех..»

В конце первого тысячелетия территория Руси представляла собой по сути сплошные леса, густо заселенные ныне здесь редкими животными с ценным мехом, вроде рыси или соболя Даже сегодня в центре европейской части России, на севере Украины и в Белоруссии немало бобров, не говоря уже о живности с мехом попроще – вроде выдр или белок. Тысячу лет назад эти русские земли были почти неисчерпаемым источником меха.

Напомним, что до XX века, до эпохи массового распространения хлопка, а затем синтетики, меха в Европе и Азии были единственным материалом для по настоящему тёплой одежды. К тому же наиболее красивые меха были предметом престижного потребления, наравне с драгметаллаи и ювелирными изделиями. Поэтому на протяжении многих веков Русь широко экспортировала на Восток и Запад свой самый массовый ценный товар – пушнину, разнообразные меха.

Одна из первых датированных записей в древнейшей русской летописи «Повести временных лет» сообщает, что в 883 году князь Олег Вещий «воевал» племя древлян, «примучив» их платить дань «черной куной» (куницей). Древляне обитали в лесах между Днепром и Припятью и тысячу лет назад этот регион еще был богат куницами, чей мех считался вторым по ценности после соболиного.

В дальнейшем практически вся внешняя торговля пушниной обеспечивалась таким внеэкономическим принуждением. Поначалу открытый военный грабеж сменил систематический меховой рэкет, когда князья объезжая подчинённые территории (летописное «полюдье»), собирали с них незамысловатые плоды примитивного сельского хозяйства и разнообразные меха. Постепенно князья Киева сосредоточили в своих руках сбор меховой дани со всей Руси и контроль за главными торговыми путями, по которым перемещались экспортные товары, в первую очередь всё те же меха.