Олений заповедник

Однако внешний мир ворвался к нему. Ворвался в виде человека по имени Нелсон Невинс, который несколько лет работал у Айтела ассистентом, а теперь стал режиссером с именем. Айтел ни во что не ставил работу Невинса: это был недобросовестный трюкач, чья работа лишь претендовала называться искусством, – короче, страдала теми же недостатками, какие Айтел находил во многих своих работах. Наибольшее раздражение вызвало у него то, что Невинс пришел похвастаться.

Айтел и Илена потратили на него целый час. Невинс год провел в Европе, снял там картину – свою лучшую картину, заверил он Айтела.

– Теппис плакал, когда смотрел ее, – сказал Невинс. – Можешь такому поверить? Я глазам своим не верил.

– Я никогда не верил, если Теппис плакал на моих картинах, – растягивая слова, произнес Айтел, – и был прав. Теперь он называет мои картины развращающими.

– О, я знаю, – сказал Невинс. – Он всегда плачет. Но я-то имел в виду, что он по-настоящему плакал. Тут не обманешься. – Перед Айтелом сидел толстяк в сером фланелевом костюме и вязаном галстуке. От него пахло дорогой туалетной водой, и руки у него были ухоженные. – Надо было тебе побывать в Европе, Чарли. Какое место! Неделя перед коронацией была потрясающая.

– Ого, там была коронация? – спросила Илена.

Айтел готов был ее придушить.

– Ты знаешь, принцесса просто помешана на кинозвездах, – продолжал Невинс, и Айтелу ничего не оставалось, как слушать его. Невинс был тут, Невинс был там, он переспал со знаменитой итальянской актрисой.

– Ну и как она? – с улыбкой спросил Айтел.

– Без малейшей фальши. Красивая, умная, с огоньком. Одна из самых остроумных женщин, каких я знал. А в постели – Бог ты мой! – никакого притворства.

– По-моему, то, как мужчины говорят про женщин, просто ужасно, – вставила Илена, и Айтел еле удержался, чтобы не сказать: «Не считай, что ты обязана встревать в каждый разговор».

Минуты текли за минутами, а Невинс все продолжал говорить. Он прожил замечательные двенадцать месяцев. И признавался, что это был лучший период в его жизни. Он познакомился со столькими людьми, столько фантастического испытал: однажды вечером напился с высокородным стариком из палаты лордов, неделю провел с высокопоставленным американским государственным деятелем, который хотел услышать мнение Невинса по поводу того, как он произносит речи, – словом, это был год, полный развлечений.

– Надо тебе поехать в Европу, Чарли. Все происходит именно там.

– Да, – сказал Айтел.

– Я слышал, ты многого ждешь от этой своей картины.

– Малого, – сказал Айтел.

– Это будет потрясающий фильм, – решительно заявила Плена.

Невинс бросил на нее взгляд.

– О, я уверен, – сказал он.

Айтела задевало то, как Невинс относился к Илене. Он был вежлив и редко обращался к ней. Но все время, казалось, хотел сказать: «Зачем тебе, старина, брать на себя такие долгосрочные обязательства? В Европе столько потрясающих женщин».

Когда Невинс попрощался, Айтел пошел проводить его до машины.

– Кстати, – сказал Невинс, – не говори, что я тут был. Ну, ты понимаешь почему.

– Как долго ты намерен пробыть в городе?

– Всего пару дней. Это самое скверное. Ужасно занят. Догадываюсь, что ты тоже.

– Сценарий заставит меня работать.

– Это понятно. – Они обменялись рукопожатиями. – Ну, – сказал Невинс, – передай привет твоей хозяйке. Повтори, как ее зовут?

– Илена.

– Очень славная девочка. Позвони мне, и, может, мы найдем подходящее местечко, где пообедать.

– Или ты позвони мне.

– Конечно.

Невинс уехал, и Айтел с неохотой вернулся в дом. Он был встречен разъяренной Иленой.

– Хочешь ехать в Европу, вот и отправляйся сейчас же, – выкрикнула она. – Не думай, что я буду тебя удерживать.

– Как ты со мной разговариваешь! В данный момент мне даже паспорта не дадут.

– Ах вот в чем загвоздка. Если бы ты мог получить паспорт, тебя через пять минут здесь уже не было бы, и ты сказал бы мне на прощанье – поцелуй меня в зад.

– Илена, – ровным тоном произнес он, – пожалуйста, не кричи, как рыбная торговка.

– Я знала, что так будет, – сказала между всхлипами она. – Ты просто тянул время, ждал, когда будет спущен курок и произойдет взрыв.

Образность ее языка могла вызвать у него раздражение.

– Ладно, ну что ты расстроилась? – устало спросил он.

– Я ненавижу твоего приятеля.

– Он не стоит ненависти, – сказал Айтел.

– Только вот ты считаешь его лучше себя.

– Ну, не говори глупостей.

– Считаешь. В этом-то и весь ужас. Ты обозвал меня рыбной торговкой, потому что не можешь трахать принцессу, как он.

– Принцессу он не трахал. Это была всего лишь актриса.

– Тебе хотелось бы прямо сейчас быть в Европе. Хотелось бы избавиться от меня.

– Прекрати, Илена.

– Ты не бросаешь меня, потому что со мной чувствуешь свое превосходство. Это помогает тебе иметь о себе высокое мнение. Судя по тому, что другие думают о тебе.

– Я же люблю тебя, Илена, – сказал Айтел.