Олёнка. Часть 2. Любовь и самоизоляция

На шестом этаже тамбурная дверь на две квартиры наполовину глухая, наполовину решётчатая. На седьмом – полностью кованая, можно голову просунуть в отверстия между прутьями. На горизонтальных перекладинах толстый слой пыли.

На восьмом этаже дверь из ДСП, косяк обит деревянными планочками, причём некоторые расположены вертикально, а некоторые горизонтально.

От восьмого и выше сильный запах дыма, видимо, кто-то выходил курить между восьмым и девятым.

От этих познавательных вылазок болели икры, но это был хоть какой-то выход. Несколько раз я видел в окно полицейских, которые останавливали людей на улице. Рисковать пятнадцатью тысячами рублей мне не хотелось. За пять недель я выходил на улицу два раза. Первый – торжественно донёс большую коробку от пиццы до мусорного бака, стоявшего в пятнадцати шагах от подъезда. Второй – забрал в пункте выдачи наушники взамен сломавшихся. Пятнадцать минут чистого счастья.

Единственный плюс от всей этой истории заключался в том, что по весне нам не стали менять бордюры, как это делали каждый год. В кои-то веки мы не жили в тёплое время года на стройке, не засыпали под чарующие звуки асфальтодробилки, не вынуждены были парковать машины за десять кварталов, потому наши улицы были все перерыты.

Глава 10. Алина: «маленькая тёмная дырочка»

Мы с Алиной стояли перед дверью. Я наклонился к ней и прошептал: «Давай поиграем?» Она спросила: «Во что?». Я достал повязку, завязал ей глаза. За руку провёл в комнату. Усадил на стул. Я помог женщине снять куртку и она осталась в блузке и юбке. Я понимал, что чувства Алины сейчас обострены. Она не могла видеть, но ощущала запах моего одеколона и слышала шуршание одежды. Неожиданно к этим ощущениям добавилось новое: что-то коснулось её лодыжки.

– Я принёс тебе подарок, – прошептал я.

– Какой же?

Я достал специальную верёвку, купленную в секс-шопе и привязал к стулу её ноги, сначала одну, потом другую. Потом связал руки за спиной.

– Теперь ты беззащитна, – проговорил я. – Ты полностью во моей власти.

Она не ответила, но я видел, как высоко поднималась её грудь. В Алине мешались страх и возбуждение. Я легко мог угадать, что в этот самый момент она думала: «Насколько хорошо я знаю этого мужчину? Могу ли я доверять ему? Может, мне сказать, чтобы он прекратил?» Но она чувствовала и кое-что ещё. Знакомое томление внизу живота. Влага между ног. Жар, поднимавшийся снизу, охватывающий тело, заставляющий твердеть соски. Она не могла сопротивляться и ей нравилась зависимость от мужчины. Ей нравились покорность и беззащитность. Нравились? Эти ощущения просто сводили её с ума.

Я не стал расстёгивать лифчик, а просто стащил его вниз. То, что я увидел, заставило шевельнуться член у меня в брюках. Идеальной формы грудь, подхваченная снизу лифчиком. Большие тёмные соски.

Я коснулся её рукой. Алина подалась мне навстречу, открылась моим ласкам. Но я ещё не закончил. Я обвязал её груди верёвкой и залюбовался ими – вытянутыми вперёд, с торчащими сосочками. Я оттянул один и отпустил. Потом взял ещё раз, покрутил пальцами. Алина слегка вскрикнула. Я закрыл её рот поцелуем. Ей было непривычно целоваться без рук, но в этом была возбуждающая новизна. «Я хочу тебя, – прошептала она. – Эта пытка… Прекрати её. Войди в меня».

Я опустился на колени, задрал юбку, и спустил вниз кружевные красные трусики. Теперь все чувства Алисы были сосредоточены внизу. Она развела ноги и почувствовала, как язык мужчины стал водить вверх и вниз, пытаясь проникнуть всё глубже, лишая её воли и заставляя истекать соком.

Вдруг сладкая пытка прекратилась. Она прислушалась, пытаясь сообразить, что происходит. Шуршание. Он снимает с себя одежду? Чтобы…? Неожиданно она ощутила какое-то движение у самых своих губ, у полуоткрытых губ, которые раскрылись ещё больше, чтобы принять его член. Алина стала покусывать его легонько, а потом впустила весь, без остатка, глубоко-глубоко.

– Вот так, моя милая, без рук, – сказал я, наслаждаясь её прикосновениями и ощущением власти.

И она сосала. Ей было трудно дышать, член доставал до самого горла, но сейчас ей нравилось пожёстче.

– Ты заставляешь меня чувствовать себя похотливой сучкой, – пробормотала Алина.

– Соси, сучка. Соси, развратная Алинка.

Я водил головкой по её губам, в этом было что-то очень интимное и очень бесстыдное. Развратное. Похотливое.

А потом она спустилась язычком по стволу к яичкам, облизала каждое и взяла в рот сначала одно, затем другое.

– Моя бесстыдная девочка, ты хочешь, чтобы я кончил тебе в рот?

– Да! В рот! На лицо! И размажь своим членом сперму по моему лицу. Я так хочу!

Я развязал ей руки, чтобы она помогала ими себе. Она немного помассировала их друг об друга, а потом взяла мой член. Приблизила головку к своему рту. Лизнула серединку, там, где через небольшой разрез выделялась смазка.

– Самое сладкое место, – пробормотала Алина.

Я развязал её ноги, рывком поднял со стула и бросил на кровать. Я набросился на неё, как животное, как голодный зверь.