Олёнка. Часть 2. Любовь и самоизоляция

Как-то она написала мне под впечатлением от просмотра одной телепередачи, в которой утверждалось, что коронавирус создали, чтобы убить больных, стариков и бедных, а за созданием вакцины стоят масоны, которые с её помощью будут отслеживать население. Тогда я ещё не знал, о какой передаче идёт речь, но сам факт того, что кто-то может всерьёз относиться к таким вещам, был абсолютно не совместим с картиной мира в моем сознании. «Это конечно звучит, как бред полный, – писала Лена. – Я и не знаю, можно ли в это верить или нет». Я свёл разговор в шутку, и мы стали обсуждать сериал «Секретные материалы, который, как выяснилось, любили оба. Но ещё один кирпичик лёг в стену между нами.

В другой раз, на Пасху, разговор зашёл о религии и она призналась, что по воскресеньям ходит в церковь. «Мне надеяться в этом мире не на кого, только на Бога и ангела-хранителя, который меня не оставляет. Одной очень тяжело, я всё тяну одна, сама. И, как показывает жизнь, в самые трудные минуты никого рядом. Приходится всё решать самой. Поэтому верю в Бога». Эта жалоба на жизнь неприятно отозвалась во мне. Она напомнила мне Ольгу, которая тоже при каждом удобном случае повторяла: «Мне никто не помогает». Я думал (хотя и не говорил этого вслух): «Мне тоже никто не помогает, и что с того? Думаете, из-за того, что я мужчина, мне легче?»

Ну и конечно, мне как пассивному атеисту (который тем не менее опускался на колени и молился, когда мой ребёнок болел) было просто странно представлять себя с женщиной, которая регулярно исповедуется. Как она себе представляла нашу связь, если прелюбодеяние считается одним из смертных грехов? Стала бы она просить священника на исповеди отпустить ей этот грех? Что, каждый раз?! Или минет не считался бы?

Секс никогда не был темой нашего разговора. Интуитивно я понимал, что можно, а что нет. В переписке с Алиной само слово «секс» прозвучало в первые пять минут общения, причём произнесла его именно Алина. И уже в первый день мы занимались виртуальной любовью. А Лена… ей, наверное, какие-то внутренние устои не позволяли. А может, секс не занимал очень большое место в её жизни. Не знаю. Но, помню, меня взбесила её реакция, когда я по какому-то поводу упомянул, что сплю с женой в разных комнатах. «Ну такие подробности мне сейчас знать не к чему», – бросила она мне. Какого хрена? Ты связалась с женатым мужчиной, почему тебя это не интересует?! Почему тебе не любопытно, чем живёт мужчина, которого ты выбрала? В феврале я побрил пах и написал об этом Ольге (приложив фотоотчет). Она спросила: «А ты не подумал, что тебя могут увидеть?» Я не сразу сообразил, о чем речь. Я не спал с женой уже больше десяти лет и мне казалось, что это никому объяснять не надо. Я упустил из виду, что Ольга не знала. Когда я ответил – «Меня никто не видит без трусов, кроме тебя», – она прислала мне смайлик-сердечко. Для неё это было важно. Ей было интересно. А Лене нет.

Но я всё равно благодарен этой женщине, она помогла мне пережить этот нелёгкий период. А я помог ей.

Глава 12. Алина: «переборчивая» женщина

С Алисой у нас был не только секс. На второй или третий день знакомства я отправил ей свой ранний рассказ. Интересно, что у меня не возникало желания показать этот рассказ Оле. Или Лене. Для этого нужна была подходящая женщина. Алина оказалась именно такой. Прочитав, она написала: «Редкий случай, когда понравилось моей душе, было очень интересно моему мозгу…и откликнулось в теле». Таких мощных комплиментов я давно не получал. Если честно, не помню, что бы кто-нибудь когда-нибудь отзывался так о моих работах.

Она заинтересовалась. Спрашивала, много ли я пишу. Уверяла, что писательство – мой дар. Называла меня мастером над словом. Мне было приятно. Она и сама умела зажечь в переписке так, что на излёте незаметно пролетевшего часа мои трусы можно было выжимать. Причём находила слова, чтобы описать самые сокровенные женские реакции, открыть мне целый мир, существовавший по другую сторону мужского оргазма. Мир женской страсти. Мне всегда было любопытно, что чувствует женщина. Теперь у меня представилась возможность узнать.

Как-то я довёл её до ручки. В хорошем смысле. И она – первый и единственный раз, заметьте, – прямо посреди нашего разговора сфотографировала свою киску и прислала мне фото со словами: «Разрешите мне проявить полное бесстыдство». Потом несколько раз возвращалась к «маленькой тёмной дырочке», называя её дверью в другую вселенную, где меня ждёт другая реальность. «Волшебная пещера с сокровищами».