Ольф. Книга третья

Комплект ключей Маши остался в ее двери до ее прихода. Возможно, второй ключ она подарит Юре. К счастью, до сих пор Маша ключами Юру не снабдила, она встречала его у нас дома или приходила вместе с ним.

С домработницей у нас получилось так. Мне было некомфортно от мысли, что кто-то убирается за меня, а кто-то другой за это платит, словно я не самостоятельный мужчина, а содержанец. В итоге свою очередь среди недели я взялся отрабатывать сам. Правда, убираясь среди недели, я особо не усердствовал, зная, что через пару дней наемный работник сделает то же самое гораздо лучше. Нанятая, опять же, Машей женщина приходила к нам по пятницам вечером, когда Маша была на работе. То есть, только один раз в неделю, а не два, как планировалось изначально.

Домработница убиралась и готовила из купленных нами продуктов. И снова основная доля расходов легла на плечи Маши. Хорошо, что ее заработок позволял не думать о таких мелочах. Живи я один, закупка продуктов не относилась бы к мелочам.

Пока домработница хозяйничала, я запирался в спальне. Не довелось спросить, знала ли она, кем мы с Машей приходимся друг другу. Живем в разных комнатах – факт, говоривший, что мы друг другу никто или, наоборот, что родственники, и потому не спим в одной постели. Но под окном гостиной стояла Х-образная раскладная сушилка для постиранных вещей, и наши с Машей вещи сочетались там самым причудливым образом. В стиральную машинку мы закидывали белье, не глядя, где чье, главными были цвет и способ стирки. Так само сложилось. Мне это иногда подкидывало интересные открытия. Например, одни из трусиков Маши, казавшиеся оплотом добропорядочности, – широкие, плотные, с вышитым спереди розовым сердечком, сзади по центру имели такое же сердечко, но вырезанное. Это будило фантазию. Наверное, во время движения выглядит очень сексуально. Любопытно, Маша часто ходит в них при мне? Теперь невольно буду присматриваться.

Машу взяли на вторую работу, это стало поводом отметить событие. Вечером на кухне появились торт и большая бутылка колы, а салатницы утонули под россыпью конфет и печенья. Все это принесла Маша, и я порадовался, что, закупая любимые сладости и вкусности, она не забыла про мое отрицательное отношение к алкоголю, иначе на столе обязательно оказалось бы вино. Маша даже пива не взяла, хотя я знал, что с Юрой они любят проводить неактивное время под пиво и чипсы.

Наряжаться в парадное, мы с ней, естественно, не стали. Я, как обычно в последнее время, был в майке и спортивных штанах, Маша – в футболке и трусиках. Наблюдай за нами кто-то из окна, приняли бы за молодую парочку и удивились отсутствию поцелуйчиков и прочих сюси-пуси. Меня такое сосуществование более чем устраивало. Одновременно решалось множество бытовых проблем, и еще большее их количество, не связанных с бытом, не появлялось. При этом казавшаяся пресной жизнь получила недостающую перчинку.

Мы расположились на кухне. Я включил чайник – торт лучше запивать чаем или кофе, а лимонад – он, в одном ряду с шампанским, требовался не сам по себе, а больше для антуража, как олицетворение праздника. Чтобы поднять бокалы, выпить и отложить в сторону. Когда в бокале сверкает что-то шипучее, никто не скажет, что жизнь не удалась. Пузырьки, красная и черная икра, золотые монеты – очень многое из круглого делает жизнь приятнее.

Оставленная на полу полная бутылка колы, как оказалось, опрокинулась и закатилась под батарею. Я достал бутылку. Она к этому времени успела потеплеть. Ну и ладно, не ставить же в холодильник, выпьем так. Главное – торт. Маша придвинула стаканы, я лихо свернул крышку, сжимая бутылку кистью второй руки…

Законы физики никто не отменял. Растрясенная и нагретая бутылка практически взорвалась у меня в руках. Из-под раскрученой крышки во все стороны ударил фонтан брызг, пенные струи окатили меня и Машу.

Я никогда не был на конкурсах мокрых маек, но теперь можно говорить, что был.

Расставив руки в стороны, Маша глядела себе на проступившую сквозь ткань кареглазую грудь. Ну почему я такой неуклюжий…

Пока я стоял в ступоре, Маша что-то решила для себя и стала действовать. Она выхватила у меня бутылку, нарочно встряхнула в руке и, пережимая отверстие горлышка большим пальцем, направила мощную струю на меня:

– За все хорошее! Уррра-а-а!

Я стоял, одеревеневший. Происходило то, к чему мое сознание оказалось не готово. Меня словно парализовало. Машу это возмутило:

– Ты всегда такой тормоз?

– Я не торможу, я экономно расходую потенциал.

– О, мозги работают. А остальное?

Меня снова окатило сладким фонтаном.

Я принял это как должное. Ребенок хочет играть – пусть играет. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось…

– Ну?! – не выдержала Маша. – Ты совсем не умеешь веселиться? На тебя нападают, защищайся и давай сдачи!

Кажется, я понял, чего она хочет. То, что случилось, для нее – забава. Маша не думала ни про запачканные вещи, которые придется стирать, ни про стены, полы и мебель, с которыми теперь возиться и возиться – уборщица придет только через три дня. Маша не думала ни о чем, она веселилась.