Ольф. Книга третья

Простейшее объяснение – козел он, как все мужики. Кормил сказками. Или Инга сама себе все придумала? Родик, к его чести, следил за словами и не обещал ничего конкретного.

Студентка-практикантка и симпатичный начальник цеха – это было круто с самого начала. Немолодой, и что с того? Умный, перспективный, обходительный – не чета озабоченным сверстникам и не менее озабоченным ухажерам постарше. Инга ценила в мужчинах стержень, за который подруги с хихиканьем принимали нечто иное. Родион Михайлович «состоялся». От него веяло несокрушимой уверенностью. И в один прекрасный момент он превратился для Инги в покладистого милого Родика. Умирающая жена и отсутствие детей успокаивали совесть, что в битве доводов начисто перечеркивало гадкие ухмылки подруг.

Чтобы проводить время с ней, Родик занимал деньги у друзей – зарплата полностью уходила на содержание официальной супруги. Возвращение домой под утро сложностей не вызывало, причиной объявлялся преферанс. Прежнее увлечение служило отличным алиби. Виктория никогда не проверяла, где был муж, считала это ниже своего достоинства. Или глупо доверяла. Тем лучше для всех.

Ненасытность взрослого любовника поражала. Непонятно, как он выдерживал на голодном пайке до встречи с Ингой. Она очень старалась и сумела стать необходимой. Свидания участились, удлинились и постепенно переросли в нечто большее. Отношения стали более тесными, теплыми, душевными. Проблема разницы в возрасте оказалась выдумкой, им вдвоем было чудесно и до постели, и после, не говоря про между. Проблема оказалась в другом. Из-за ложного сострадания Родик не решался на мужской поступок. Инга ждала, но не торопила. Они почти не разговаривали на эту тему. Когда претензия все же проскальзывала, любимый, сморщившись, уходил от ответа.

Жалость Родика к супруге вызывала уважение и раздражение. То, что он не бросает больную жену, чтобы уйти к любимой, подтверждало правильность выбора. Именно такой мужчина нужен Инге – ответственный, верный долгу. Но жизнь идет, нужно строить будущее, а не цепляться за прошлое.

– Хочешь, с Викторией поговорю я? – спросила она однажды.