Ольф. Книга вторая

На этот раз я выпрыгнул на другую сторону цветочного павильона – прямо на асфальт перед собравшимися.

От меня шарахнулись, кто-то посмотрел на верхние этажи припиравшей заведение пятиэтажки, кто-то – просто вверх. Те, кто не суеверный, взглядов не отводили и молча взяли меня в кольцо. Вперед вышел Арсен.

– Как?! – Чувствовалось, что за ответ он сейчас отдаст все. – Гаянэ прислала фото, ты был там пять минут назад.

– Условия выполнены, жду оплату. Желательно в рублях.

– Без проблем, пацан сказал – пацан сделал.

Под присмотром множества глаз в мои руки перекочевали перевязанная банковской резинкой пачка и темная бутыль без этикетки.

– Что за вино? – Не люблю сюрпризы.

Артур расплылся в улыбке:

– Не вино, а сказка! Лучшее из домашнего, родители прислали, сами делают. Попробуешь, потом еще придешь.

Заговорил тот, что «за хозяина»:

– Беру на работу. На особых условиях. И тут еще люди хотели потолковать кое о чем…

– Простите. – Я прижал занятые добычей руки к груди. – Со всей душой, но у девушки день рождения, срочно нужно поздравить. В следующий раз – непременно. Можно мне с собой еще одну пиццу и бутылочку лимонада? Сколько с меня?

– Э-э, забудь. От заведения.

Заказанное мне вынесли в пакете, туда же я опустил деньги и вино.

– Приходи, поработаем. – «За хозяина» протянул визитку. – Если что, звони. По любому поводу. Короче, не теряйся.

– Договорились.

Человек, до сих пор отслеживавший пространство сзади киоска, сейчас стоял рядом. Отлично, а то мне казалось, что ждать придется.

Когда я рванул за цветочный павильон, сзади громыхнул топот бросившихся вдогонку – не потому, что хотели задержать, а просто не понимали, что я творю. И не поймут. Когда три человека остановились, глупо озираясь на пустом провонявшем пятачке, я уже командовал «Взлет!»

Куда теперь? Все просто. Если были на Эйфелевой башне – как не посетить Останкинскую?

Челеста разглядывала квадратную коробочку.

– Пицца?!

– Си, Челеста, как же ты проницательна. Вот на коробке по-итальянски написано.

Открытая крышка вызвала недоуменный взгляд:

– Аллора соно папа. Квестэ пицца американа. Ма пицца американа э комэ ба-ла-лай-ка итальяна.

*(Тогда я Папа Римский. Это пицца по-американски. Но американская пицца это как итальянкая балалайка)

Судя по услышанному, такой пиццей ее папа в Америке угощал. Правда, при чем тут балалайка, я так и не понял. А-а, балалайка итальяна – гитара! Шутит, видимо. Пицца под гитару… Романтичненько. Но сейчас я устрою такую романтику, которая ни американским пиццам, ни итальянским балалайкам даже не снилась.

С вином, лимонадом и пиццей мы высадились на такой высоте, где просто появиться страшно. Эйфелева башня, говорите? Вы не стояли на решетчатой площадке для ремонтников, куда выход только с лестницы через лифт для обслуживающего персонала. Почему-то в корабле на большей высоте страшно не было, а здесь…

Челеста схватилась за меня, начисто забыв про пиццу. Каблуки соскальзывали в дыры между арматуринами, куда легко могла провалиться вся нога. Дунуло так, что моей спутнице пришлось подхватить низ красного платья, оно не просто грозило задраться, а его рвало изнутри восходящим потоком. Резкий порыв унес пиццу в красивый полет вверх – словно птицу. Там птица-коробка расправила крылья, нагадила четырьмя сортами сыра и отправилась следом. Обойдемся. Я открыл бутылки.

– С днем рождения!

– Чин-чин!

Бутылки звякнули боками, мы приложились к горлышкам. Моя посудина была с лимонадом, ибо я за рулем – в самом невероятном смысле этого выражения. За таким рулем, что ой-ой. Нельзя терять бдительности.

Внизу расстилалась Москва.

– Дарю! – Царским жестом я обвел просторы. – Можешь любоваться, только руками не трогай.

Челеста, насколько показала жизнь, придерживалась того же правила в отношении меня и себя.

Домашнее вино оказалось крепким, Челесту пробрало. Продышавшись, она объявила новый тост:

– Верра иль ностро джьорно! (Наше время придет. То есть: будет и на нашей улице праздник)

Звон бутылок – и мы снова отпили. В стальной конструкции ревел ураган, сдувая нас к чертям собачьим. С такой силищей проходилось не просто мириться, а подстраиваться, иначе действительно сдует. Без корабля я пока летать не умею. В смысле, что не умею летать управляемо.

Вокруг выло и стонало, мы поочередно отхлебывали, ладонь обнимала талию прижавшейся девушки… Феличита.

Челесту пробило на разговоры:

– Нон вольо риторнарэ а каза, вольо прэндэрэ иль воло кон тэ. Сэ бизоньа партирэ рер пьянэта альтра – прэго.*

*(Не хочу возвращаться, хочу улететь с тобой. Если понадобится лететь на другую планету – я готова)

Приходилось кричать друг другу в ухо. Нет, все же здесь совсем не романтическое место. Если подспудная мыслишка о поцелуе имелась, то сгинула от простого соображения, что если вдруг повторю подвиг коробки с пиццей-птицей, то облегчусь отнюдь не сыром и тестом.