Ольф. Книга вторая

Сказал — неудобство? Чушь собачья, я не был обижен судьбой. Близость одеревеневшей Светы не просто опаляла, а хирургическим ножом резала кожу на полоски и словно сигаретой прижигала каждый взвинченный нерв, что высунулся наружу и вопил «ну вот же я!» Я радовался повороту приключения и в то же время старался не забыть, чем закончилась похожая ситуация для Владлена. Руслан переживал. Света отсутствовала в этом мире — сейчас она напоминала технику, поставленную в режим ожидания. Никто не двигался. Три тела лежали на спинах, параллельными лазерами полосуя звездное небо. В стиснутую Свету упиралось все, что могло упираться, остальное просто прижималось. Ее практически выдавливало, как крем из тюбика. С этим препятствием Руслан справился без слов. Он развернулся к жене боком и чуть закинул ногу поверх, а его разрешающий жест побудил меня последовать примеру. И всем было понятно, что сделано это не от щедрот душевных, а исключительно для общего удобства. Поерзывая, я замкнул магический круг причащения к безумию. Оказавшаяся сверху рука не знала, куда податься. Везде либо нельзя, либо неудобно. После шумного выдоха, что свидетельствовал о некой борьбе, Руслан помог ей опуститься на живот жены.

— Да, — сказал он. — Можно.

«Что — да? Что — можно?!» — вспыхнуло в отворившихся прожекторах Светы. Они пронзили небо и, в конце концов, сошлись на муже: было непонятно, к кому относилось «Можно». Свету закоротило. Можно — что? Как?

«Я должна что-то сделать?!»

С переходом в горизонталь запас истерической смелости у нее закончился вместе с силами, тело обмякло, умудрившись при этом остаться остекленевше-каменным. Это воодушевило супруга.

— Успокойся, — тихо проговорил он в ее невидимое мне ушко. — Все хорошо.

Лежа впритирку, стиснутые обстоятельствами, но разъединенные многослойной защитой одежды, мы занимали весь объем спального мешка. Странно, а снаружи он казался безразмерным. Я понимал, что быть вот так вместе, ощущая чужое присутствие каждым вздохом, каждым движением — это максимум из того, что царица-ночь разрешит сегодня мне и бурлящим мыслям соседей. Надеюсь, понимал и Руслан, хотя в его глазах вновь появилась тревога. Не понимала только средняя часть трио, переполняясь ставшим до ужаса исполнимым желанием, воплощать в жизнь которое уже как бы и не стоило — ведь внутри ее разума наверняка все уже произошло. Даже если было неудобно, она за все деньги мира не пошевелилась бы, не двинулась бы с места, тем более — не повернулась бы боком. Куда?! Лицом ко мне? Что подумает муж? Лицом к нему? Сама? Вообще позор! Остановить сорвавшийся камнепад невозможно, а он сорвался и катится — по мыслям, по желаниям, по чувствам. Все вновь затихли. Теперь с нами говорило небо. Говорило молча, грозное и непреклонное. Заглядывая в лица вселенской пустотой, оно, непобедимое, необъяснимое и не вмещаемое разумом, выискивало в них ответы: как невозможное стало возможным?

Нужно что-то сказать, пока мозги не взорвались. Или пока кто-то не подумал что-то о другом, чего тот совершенно не думал. А если думал, то тем более.

— Пластиковые ножны как у тебя под курткой, — обратился я к Руслану, — где такие можно приобрести?

Спросил, как говорится, на черный день, который приходит в последнее время с регулярностью пригородной электрички. Заодно отвлекающая тема приглашала забыть об обстоятельствах, которые ее окружали. Взгляд парня поблагодарил, а голос довольно сообщил:

— Сам сделал.

Гм, память напомнила, что ножны выглядели категорически настоящими, ничем и нигде не выдающими самоделку. Пластик, металл, крепления, ремни — все выполнено на профессиональном уровне.

Сомнения отразились на лице. Руслан грустно вымолвил:

— Многие не верят, а все предельно просто. Купил лист кайдекса…

— Чего? — переспросил я. И тут же добавил: — Где?

— Материал специальный, в сети заказал. Ножны бывают разные, кому что нравится. Традиционные делаются из кожи и дерева. Еще хороши из кордуры…

Около моего лица блестели два бездонных озера лунного света. Такой же свет падал сверху — голубоватый, расплывчатый, нереальный. А внизу живот сочетался таинством с широким бедром, обернутым теплой упаковкой джинсов. Нога на ноге касалась ноги спутника… нет, соучастника — потому что в ответ его нога отступила, оставив мне больше волшебной территории, на которой я мог расположить уставшие после долгого марша войска. Это жгло не по-детски. От наслоения впечатлений перехватывало горло. В глазах упрямо высвечивалось заставкой перед невероятным кино: «А вдруг?!»

— Из кайдекса сначала делали только кобуры для пистолетов…