Ольга

С Ольгой мы познакомились в школе, в третьем классе. Когда я пришла первый раз в гости к Ольге, я увидела этажерку с книгами, большими и толстыми в коленкоровом переплётё. Это была Большая Советская Энциклопедия, но не полная, конечно, несколько томов. В шестидесятые годы двадцатого века это была самая универсальная энциклопедия в мире с иллюстрациями, картами, диаграммами. Над созданием справочников работали крупнейшие советские ученые и политики. Поэтому на момент издания энциклопедии информация была полной и достоверной. Купить такую энциклопедию в пятьдесят один том было нереально в Советском Союзе, она стоила очень дорого, их распределяли по библиотекам.

Но, видимо, на КВЖД выписывать и получать тома энциклопедии было проще, потому томов восемь-десять у Ольгиного отца Андрея на этажерке в комнате стояло. За это я Ольгиного отца очень уважала и смотрела на него с большим пиететом. Но наличие энциклопедии Ольгиному отцу, маленькому, худому, невзрачному, плюгавому мужичонке с залысинами, не гарантировало ума. Он больше всего любил смотреть по телевизору футбольные матчи местной команды «Луч» с заезжими командами. Он садился перед телевизором «КВН-49-4» с мизерным экраном, ставил перед собой стакан, пол-литровую бутылку водки, лук, чёрный хлеб. Любил и пиво с сушёной корюшкой.

Когда никого из Ольгиных родителей не было дома, мы снимали с полки этажерки большой тяжёлый энциклопедический том на букву А и шли в другую комнату. Там была женская половина, и стояли две металлические односпальные кровати, с никелированными блестящими шариками на спинках и с несколькими ярусами подушек и подушечек мал мала меньше. Всё было идеально заправлено и уложено. Садиться на кровати было категорически нельзя. Олю мама приучала к аккуратности. Кроме кроватей у окна стоял комод с выдвижными ящиками, в которых было идеально сложено постельное бельё, полотенца и предметы нижнего белья. Бархатные платья, привезённые матерью их Харбина, всегда висели в кладовке, встроенной в комнате, очень удобное помещение, используемое как гардеробная. Платья из синего и коричневого панбархата висели там на плечиках. По подолу платья были расшиты бисером, который мы с Олей в случае надобности безжалостно срезали, надеясь, что мать не заметит. Видимо, она и не замечала, потому что в театры она не ходила, а больше такие платья одеть было некуда.

На комоде, на кружевной белой салфетке, стояли семь белых фарфоровых слоников на счастье. Рядом со слониками лежали золотые кольца, которые мы разглядывали и любовались камешками.

Притащив тяжёлый том энциклопедии, мы находили изображения Аполлона и срисовывали цветными карандашами на листе бумаги. Статуи Аполлона были обнажённые, и мы с интересом, прыская от смеха, зарисовывали всё, что видели.

Я очень любила книги, у нас с Ольгой был совместный культ книг, мы ходили в библиотеку помогать библиотекарям раскладывать книги на полках. Дома мне отец сделал стеллаж, на который я ставила книги, как в библиотеке. Я завела на свои книги картотеку, а отец сделал мне экслибрис для штамповки книг. Книжки были в основном в мягкой обложке, я любила читать про авиацию, космос и фантастические рассказы о будущем.

– Мечтать, надо мечтать детям орлиного племени… – неслось из каждого радиоприёмника.

Ну, я и мечтала. Ольга не была мечтательницей. Она была человеком деятельным и, как оказалось, очень даже практичным и предприимчивым. После восьмого класса она не пошла учиться в девятый класс, а пошла работать. Школу заканчивала потом в вечерней школе рабочей молодёжи. Мама её работала на трёх работах, чтобы заработать денег побольше. Работа, честно говоря, была несложная. Она продолжала работать на железной дороге, где хорошо платили. Кем она там числилась, не знаю, но однажды на ЖД произошёл сход товарного вагона с рельсов и рассыпался груз, видимо, это была бытовая химия, потому что мне тогда Ольга подарила флакон шампуня. Второй работой матери Оли была проверка постов охраны опять-таки на ЖД. Иногда она никуда не ездила, а просто обзванивала посты. Привлекала она к этой работе и Олю, которая составляла списки бригад сторожей и какую-то отчётность. Затем, по-моему, она где-то мыла подъезды. Когда она это успевала, бог знает. Но смыслом её жизни было зарабатывание денег, которых, собственно, она никуда не тратила, да и потратить было негде и не на что. Но всегда интересовалась привозными вещами, когда кто-то привозил из-за границы модные вещи. Эта черта перешла Оле по наследству от мамы, хотя влияние школы, стремление развивать «души прекрасные порывы» тоже присутствовало в характере Оли, на почве чего мы, собственно, и сдружились.