Ольга, княгиня воинской удачи

Ингвар положил «белужий камень» на стол; тарханы и багаины из приближенных Калимира тянули шеи, пытаясь разглядеть это чудо. Многие о нем слышали, но видеть не приходилось никому.

– Истинно княжеский дар! – воскликнул удивленный и обрадованный Калимир. – Сегодня он нам не пригодится, но тому, кто имеет дело с греками, это средство и впрямь дороже золота. Я буду хранить его в чаше Никифора. И пусть дух его знает: о камень нашей с тобой дружбы коварство греков обломает свои гнилые зубы!

За столами засмеялись. Ингвар отпил из чаши, передал ее Бояну и снова сел. Ныла рана в бедре, но на душе посветлело. Сомнениям настал конец. Князь руси знал: это решение, принятое над чашей Никифора, обойдется ему недешево.

Но жизнь не сказка, где волшебный меч просто достают из-под камня. А меч ему еще понадобится.

* * *

Продвигаясь по Вифинии на восток, русы миновали устье следующей после Сангарии большой реки – Гипия. Большое селение лежало на самом берегу моря: на песке виднелись лодки, у воды теснились глинобитные рыбацкие хижины, крытые высушенной морской травой, а чуть выше краснели черепицей кровли более крупных и богатых домов, сложенных из старинного камня. Над крышами высилась округлая, уже хорошо знакомого русам вида кровля церкви, увенчанная крестом. По виду селение обещало легкую добычу, однако сразу настораживала тишина: нигде не виднелось движения, и появление в заливе сотни скутаров с вооруженными чужаками как будто осталось незамеченным.

Когда высадились, стала ясна причина: селение оказалось пустым. Жители бежали, увели скот, унесли все ценное. Двери церкви были заперты, но внутри не обнаружилось ничего пригодного в добычу – лишь каменные столпы да настенные росписи.

Осмотрели дома, что побольше и побогаче. Бежавшие хозяева унесли именно то, что русы предпочли бы взять, – хорошую одежду, посуду, дорогую утварь, не говоря уж о деньгах и украшениях. Оставили глиняные горшки и каменные скамьи.

В одном хорошем доме обнаружился погреб; сунувшись в него с факелом, Альв тут же выскочил назад с проклятьями. Остальные охнули: его ноги выше щиколотки оказались насквозь мокры от чего-то красного. Первая мысль была – кровь, ибо крови в Греческом царстве русы повидали уже немало. Там что – трупы? Но, когда принесли еще три факела и осторожно заглянули снаружи, рассмеялись. Погреб был полон разбитых амфор с красным вином, и все содержимое стояло внутри озером.

В этом же доме обнаружили расколоченные горшки масла, а в пифосы с мукой было набросано песка и камней. Эти пифосы – огромные глиняные емкости, зарытые в землю, служили грекам хранилищами зерна и муки, как славянам – зерновые ямы. С узким дном и широким горлом, многие из них были так велики, что в них свободно помещался взрослый человек; уже привыкнув, русы знали, что женщины и дети часто прячутся в пифосы. Но в этих никого живого не обнаружилось, зато в запасы зерна тоже было насыпано песка, и к тому же оттуда отчетливо несло мочой. Жители постарались лишить захватчиков какой бы то ни было добычи – испортили припасы, какие не под силу оказалось увезти.

Примерно то же застали и в других домах, где имелись излишки. Разозленные русы хотели было эти дома поджечь, но Мистина велел обождать: успеется перед отплытием.

Неудача разочаровала, однако не удивила: не в первый раз. Теперь уже весть о русах летела впереди них по побережью. Здесь заселена была довольно узкая прибрежная полоса, а не далее одного-двух роздыхов от моря начинались горы. Успех обеспечивали быстрота и внезапность. Держать в одном месте без малого семнадцать тысяч человек было бессмысленно и неудобно, и Мистина решил действовать как прежде – загоном, только в куда более широких границах. Войско двинулось вперед почти без остановок: только на ночлег. На каждой стоянке какая-то дружина, в тысячу или две человек, смотря по населенности местности, оставалась и уходила прочесывать побережье до самых гор, чтобы потом, взяв добычу, нагонять войско.

Уже два раза натыкались на города, обнесенные каменными стенами. Эта местность была освоена греками настолько давно и те столько веков воевали между собой и с разными другими противниками, что укреплений понастроили немало. В первый раз бояре решили просто обойти крепость и не тратить время на осаду, чтобы не дать жителям округи возможность разбежаться и спрятаться в горах. Но оказалось, что в окрестностях нет никакой добычи: предупрежденные дымами пожарищ, беженцами и гонцами от стратига фемы, жители сел бежали в город, угнали скот, унесли припасы. А пока дружины обшаривали округу, из крепости ночью вышел греческий отряд и перед самым рассветом напал на русов под началом Вагуды, ночевавших в каком-то селе. Превосходя двухсотенную дружину числом, греки почти всех перебили, человек двадцать взяли в плен.