Ольга, княгиня воинской удачи

Эльга встала, уронив шитье с колен. Она услышала эти слова и поняла их значение, но они не сразу нашли место в сознании. Так всегда бывает с известиями, которые, будучи верными, слишком сильно меняют мир – как к лучшему, так и наоборот.

– Где? Куда?

В мыслях мелькнуло: пришли вести… Витичев, откуда обычно войско присылало гонца с уведомлением, чтобы готовились к приему.

– В Киев! На причале. Я на торгу была. А народ закричал, – начала рассказывать ключница, судорожно сглатывая. – Все бегом… И я с паробками… Побросали все… Не гневайся… А там лодьи на Почайне. Много. Но не все.

– Не все?

– Ну, не сколько уходило.

– А князь?

– И князь вернулся.

– Ты видела его? Сама видела?

– Видела. Издали. И к тебе побежала – думаю, что же, княгиня не ведает, не упредил ее никто… Давай, говорю, Долгашка, поехали. Он меня на кобылу посадил, мы и поскакали. Короба все бросили…

Эльга шагнула было к двери, но остановилась. Села – не держали ноги. Внутри прошла судорога, захотелось зарыдать, но не было сил. Радость боролась в душе с досадой – она сердилась на мужа за то, что заставил ее так волноваться, пережить эти два месяца тоски, тревоги и неизвестности, за то, что теперь свалился, как снег на голову… Но сильнее всего было облегчение, от которого слабели члены.

Идти на пристань? Ждать здесь? Переодеться? Готовить рога и чаши, накрывать в гриднице столы? Топить баню?

Все эти важные дела казались мелочью. Главное было – увидеть его. Убедиться, что это правда.

Ингвар жив! От облегчения воздух распирал грудь, едва не разрывая. Он жив, и с чем бы он ни вернулся – больше ей не надо тревожиться о древлянах и киевлянах. Она не вдова. В дом возвратился хозяин…

– Смотри… что из припасов можно выставить сейчас… – наконец она начала соображать хоть что-то. – И ко мне Совку пошли – одеваться.

Идти на причал уже не было смысла: пока она оденется, Ингвар сам доберется до Олеговой горы. И Эльга была этому рада: ее трясло, не хватило бы сил добраться до Почайны даже верхом.

Челядинки переодели княгиню: у нее так дрожали руки, что было не справиться с застежками. Но вот отрок заглянул в дверь и крикнул:

– Здесь они!

Эльга встала и вышла наружу. Ее колотило так, что едва не стучали зубы. Она боялась разрыдаться у всех на глазах и жаждала скорее увидеть его… Их…

Она успела пожалеть, что не спросила Беляницу, видела ли та с Ингваром кого-то еще из ближних: Мистину, Эймунда, Хельги… Но теперь уже не важно. Через пару мгновений она все будет знать.

И все еще не верилось. Эти два месяца тянулись дольше, чем первые три, пока она ждала спокойно, с твердой надеждой на лучшее. В этом долгом ожидании Эльга поневоле почти свыклась с мыслью, что Ингвар не вернется никогда. И теперь не могла даже радоваться: ее жизнь опять перевернулась с ног на голову, и потрясение, недоверие, растерянность пока были сильнее всего прочего.

Она вышла и встала у крыльца, сцепив руки. Кое-как натянутые перстни впивались в кожу. Взгляд ее не отрывался от раскрытых ворот. Челядь и отроки восторженно кричали, но у Эльги так шумело в ушах, что их голоса доносились как будто издалека. Вдруг она не расслышит то, что он ей скажет? Они…

И вдруг смертный ужас пронзил грудь. Шли последние мгновения, пока она могла надеяться, что все близкие ей люди живы. Вот сейчас Ингвар войдет во двор, и она узнает, что кто-то не вернется никогда. Мистина… Эймунд… Тородд… Хельги… Захотелось, чтобы это последнее мгновение надежды застыло навек; Эльга едва сдержала желание повернуться и убежать обратно в избу, чтобы его продлить.

Но в это время увидела Ингвара. Он вошел в ворота среди своих гридей; Эльга отмечала окружавшие его знакомые лица, но не могла сразу вспомнить имена. Увидела Фасти, и от сердца чуть отлегло. Задыхаясь, она отчаянно искала взглядом Мистину или своих братьев, но нашла возле Ингвара какую-то незнакомую пару: мужчину и молодую женщину, явно не из русов. Кто это, где он их взял – явно не греки и не пленники.

Не помня себя, княгиня двинулась вперед. Нужно было взять рог, что держали возле нее наготове отроки, и приветствовать мужа из похода как полагается, но Эльга даже не вспомнила об этом.

Все было как-то неправильно. Он не предупредил о возвращении, не дал ей времени свыкнуться и приготовиться… Привел так мало людей… Где же остальные? Ушла тысяча лодий – а вернулись десять? Неужели от двадцатитысячного войска остались две-три сотни человек?

Но этого не может быть!

Ингвар взглянул на Эльгу. И она остановилась, как будто споткнулась. Он смотрел на нее пристально, но скорее с тревогой, чем с радостью.

Воздух в груди застыл пустотой. Такое лицо после похода у Ингвара могло быть, только если… Если он вернулся один… Никого больше нет – ни Мистины, ни Эймунда, ни Хельги…

Где-то внутри распахнулась холодная черная пропасть. Мир опустел. Последним отчаянным усилием Эльга обвела взглядом лица входящих вслед за Ингваром. Тех, кого она искала, там не было. Может, они идут сзади… Высадились позднее… Но нет. Чутье подсказывало ей – никого нет. Ингвар вернулся без них.