Ольга, княгиня зимних волков

Кто-то первым упал с невысокого обрыва на мелководье. Изловчившись, Равдан подсек ногу щеголя, опрокинул, наклонился, схватил за ворот одной рукой, за пояс – другой и пихнул вниз. Вокруг с торжеством завопили, засвистели. Хватая зоричей в две-три пары рук, их стали швырять в воду. К воплям прибавился плеск. Под обрывом глубины было по колено, утонуть не вышло бы, а вот остыть – вполне.

– Сопли смойте! – кричал вслед Равдан, стоя над обрывом. – И плывите к лешему искать себе водяниц в жены, а наших девок не видать вам!

Но и победителям было бы не вредно умыться. Какой вид имели их нарядные купальские рубахи! Матери и сестры могли бы зарыдать, увидев, во что превратились плоды долгих зимних трудов. Рваные, извалянные в песке и земле, в зеленых пятнах травы и красных – свежей крови, теперь это были дрянные тряпки. Но рукодельницы сейчас об этом не думали, а так же, как и все прочие, вопили от радости, что «наши побили пришлых».

Побежденные выбирались на берег где-то поодаль. Победители пошли умываться, попытались как-то пригладить растрепанные волосы. Кто-то из девок уже надрал на опушке подорожника и раздавал, поплевав на каждый лист: прикладывать к ссадинам и будущим синякам. Быстро распухали красные пятна на скулах и под глазами, начинали саднить ободранные кулаки. Кто-то, сунув палец в рот, проверял прочность зубов. Но упоение победы переполняло каждого, не давая замечать этих мелочей. Они отстояли честь своей волости перед девками, старшими, перед самим богами, что низко склоняются над землей в этот велик-день!

Русалка отвернулась от берега и призывно взмахнула рукавами. Девушки, то и дело оглядываясь на парней, вновь встали в круг. Пляска возобновилась, но теперь это было медленное кружение, и длинные рукава русалочьей сорочки двигались плавно, напоминая пласты тумана над водой.

Когда Равдан вернулся от реки, куда ходил умыться, девки уже вновь двигались по кругу, а в середине вздымались белые рукава-крылья. Увидев это, он перевел дух: вдруг испугался, что пока он разбирался с наглецами, русалка упорхнула. А она будто тоже устала и утратила резвость. Глядя на ее плавные движения, он чувствовал, как успокаивается дыхание, утихает напряженное биение сердца.

Русалочка-душечка, серая кукушечка! —

запела Величава, последняя из дочерей Дебряна, остававшаяся в невестах.

Мы тебя встречали, всяко угощали!
Мы тебя рубашкой беленькой дарили,
Мы тебе веночки счетом подносили!

На скуле вспухал кровоподтек. Казалось, кулак щеголя рассадил кожу, но, осторожно ощупывая больное место, Равдан не находил крови. Губа тоже была разбита и болела все сильнее. Оглянувшись, он взял лист подорожника, который протянула тетка Тужилиха.

– Пусть русалка плюнет – враз все заживет! – засмеялась та.

Равдан не ответил, вновь устремив глаза на середину круга. Эти мягкие движения белых крыльев будто гладили его по сердцу. Иногда перед ним мелькала берестяная личина русалки – страшная, белесая, с черными рябинами на щеках и огромными красно-черными кругами глаз. Удивительное дело – она казалась ему красивой. Нет, не совсем так: он будто обрел способность видеть сквозь бересту и заглядывал в самую суть этого существа. И она была прекрасна.

Сколько это продолжалось? Вдруг он опомнился с чувством, будто стоит так долго, очень долго. Заморочила… А ведь его давно ждут. Девки в третий раз запели ту же песню: русалку пора провожать.

Равдан с усилием отвел глаза от белой птицы на зеленой траве и оглянулся на свое отважное воинство. С красными следами ушибов и зелеными пятнами подорожниковых листьев на лицах, с мокрыми головами, в кое-как оправленных сорочках, они были готовы продолжать игрище.

– Ну, хватит глаза пялить! – Равдан призывно махнул рукой. – Пошли!

У берега, на песке, их ждали сваленные в кучу деревянные ведра, кувшины, стояла даже бочка, которую Нечуй и Зажит загодя налили водой из реки. Равдан свистнул – и парни побежали разбирать емкости, несколько разметанные в ходе «спуска на воду» вражеского войска, а потом наполнять их водой.

Взяв ведро, с которого капало на ноги, Равдан двинулся к русалочьему кругу. Кто-то из девушек заметил его и вскрикнул: пляска прекратилась, девки обернулись и встали стеной, стараясь не подпустить его к русалке. Громко засвистев, он поднял ведро – благо высокий рост и длинные руки позволяли ему обойти преграду сверху – и плеснул водой через головы девок, норовя облить русалку.

Но до нее долетело лишь несколько брызг. Большая часть воды попала на девок, и те завизжали еще пуще. Тут и прочие парни с криком и свистом бросились на них и тоже стали плескать водой из ведер, кувшинов, кружек, у кого что.