Ольга – княжна Плесковская

До сих пор лютая тоска грызла сердце Яромира, что не уберёг сестру и племянника. И вина горькая не отпускала. Умолчал воевода о том, что дружины его не раз и не два ходили в летгальские земли и народу уводили, ой как не мало. Пленников воевода отправлял в Новгород, где купечествовал его третий сын, Годлав. А Годлав в свою очередь вёз пленников в Булгар, а порой и в Хазарию, и получал взамен серебряную арабскую монету. Дело было прибыльным, бойко шло. Та весна и лето были особенно удачны, много пленников захватил Яромир в соседних землях, да наказали видно боги за жадность, жестоко наказали. Меру должно знать во всём. Дело это Яромир, конечно, не оставил, но богов старался щедро благодарить да и не шибко усердствовал. Главное, чтобы закрома не пустовали, и торговля в Плескове не замирала. Потому как монету Яромир в сундуках не запирал, а отдавал в рост местному купечеству. Ехали с серебром плесковские купцы в поморские, немецкие, свейские, фряжские земли, закупали разные товары, которые потом продавались и в землях кривичей и в Булгарской земле, и в ту же Хазарию шли. А часть прибыли направлял Яромир на содержание своей дружины, вернее нескольких дружин, что взимали мыто на волоках речных торговых путей и несли дозор в окрестных селах, обеспечивая взамен дани, собираемой в землях кривичей и чуди, мир и порядок их жителям. А как же иначе? Плесков-то город межевой, не ровен час, соберутся воинственные соседи не в ту шутливую ватажку, что Выбуты воевать пошла, а в серьезную рать, держись тогда и Плесков, и Изборск.

Да уж, без малого три десятка лет, хоть и имелось в Плескове вече по образу новгородскому, и назывался Яромир Войславич скромно – посадник, был он в своих землях всё равно, что полновластный князь. А в Изборске сидел его старший сын – Гунтар. Семья второго сына – Войслава – жила под одной крышей с Яромиром, и был он десницей плесковского посадника во всех делах, а зимой объезжал земли данников. Четвертый сынок – Искусен, которому едва миновало восемнадцать вёсен, семьёй пока не обзавёлся и тоже, как и Годлав, тяготел, к купеческому делу, только торговать ходил не на Восток, а в земли немецкие и варяжские – продавал там то, что Годлав из Булгара привозил.

Ольга, не просто ближница1, а нареченная дочь, росла девицей смышлёной и всё схватывала на лету и, мало того, любила новые знания постигать, и владением женскими премудростями вроде вышивания, ткачества, шитья и приготовления снедей не довольствовалась, хотя и всеми этими умениями хорошо владела. Ловко управлялась Ольга с луком, была умелой наездницей. Наставники из Моравской земли учили названную дочь славянской грамоте и даже греческому языку, а сам Яромир посвящал её в торговые дела и брал с собой на разрешение судебных тяжб. И выросла Ольга разумной не по годам.

Разумна-то разумна, а с князем-то вот ведь, как вышло. Девчонка ещё всё-таки, всего-то четырнадцать вёсен, хотя и женихи вовсю заглядываются. И не без оснований Яромир полагал, что скоро ждать ему сватов. В червень месяц ездил Яромир вместе с Ольгой в гости к Годлаву в Новгород, приглянулась Ольга сынку тамошнего купца Горазда Ульваровича. Говорили, что богаче Горазда в Новгороде никого нет. И этот самый нарочитый новгородский муж, была б его воля, в тот же месяц поженил бы своего сына с Ольгой. Только вот Яромир не спешил родниться с первым же соискателем руки его дочери. Пригожая умница, которую он воспитал, была достойна и более влиятельного супруга…

Нет, всё же молодец, девка! Отчаянной выросла! А князь Киевский пусть своё место знает! Это ему не по Киеву разъезжать, здесь земля северная, суровая, и пусть не думает, что девки его тут цветами засыплют, а вот стрелами – пожалуйста! Неожиданно воеводу развеселила Ольгина выходка, тоска отступила. В общем, хоть и вдовствовал Яромир уже несколько лет, а печалиться особо не о чем было, семья у него – крепкая и дружная, гордился он и своими родными сынками и названной дочкою.

И как у городского посадника, всё у воеводы было честь по чести. Закрома в Детинце плесковском всегда полны, заставы в порядке, и тяжбы воевода разрешал по справедливости, да и дани для Киева всегда были готовы, вернее не дани, а скорее добровольные дары, потому как после смерти Великого Олега был Плесков не данником киевским, а скорее добросердечным союзником. Но Яромир судил так, что ссориться нет смысла, ведь добрые отношения с редко навещавшими его киевскими гостями поддерживать ему не трудно. Воевода Олег Олегович всего лишь раз пожаловал за полтора десятка лет. Теперь вот повержен Олег Олегович, бежал в земли Чешские, спасаясь от гнева Игорева. А Игорь ныне полновластный князь Киевский и всех земель, что дань Киеву платят, и никаких воевод доблестных да родовитых при нём нет, лишь послушные воли его исполнители, смиренные слуги. Только Яромиру всё это без разницы, и князь Киевский ему не указ.

– А что же с Вельдою стало? – прервал князь глубокие воеводины раздумья.