Ольга Седакова в Журнальном зале 1997-2011

Журнальный зал | Знамя, 1998 N6 | Михаил АЙЗЕНБЕРГ, Юрий АРАБОВ, Николай БАЙТОВ, Борис ГРОЙС, Иван ЖДАНОВ, Владимир ПАПЕРНЫЙ, Виктор САНЧУК, Генрих САПГИР, Ольга СЕДАКОВА, Семен ФАЙБИСОВИЧ, Алексей ЦВЕТКОВ

Критика

Андеграунд вчера и сегодня

Художественная и документальная литература, литературная критика и критика искусства активно пользуются термином “андеграунд” (примером может послужить название нового романа Владимира Маканина, опубликованного в этом году на страницах нашего журнала — №№ 1—4). Однако смысл этого понятия, несмотря на частоту употребления его в художественных кругах, размыт. Современное отношение к андеграунду, в том числе и у тех, кто себя раньше относил к этой культуре и — шире — стратегии поведения (не только творческого), — разное: от ностальгически-хвалебного до скептически-отрицательного.

Обращаясь к поэтам, прозаикам, художникам, теоретикам искусства, редакция хотела получить ответы на несколько вопросов, касающихся данной проблемы, дабы помочь отрефлектировать культурную ситуацию вчера и сегодня, когда одни успешно перешли из андеграунда в новый истеблишмент и сформировали новую “номенклатуру”, а иные — вовсе исчезли с горизонта. Итак, что же такое — отечественный андеграунд? Остался ли он в прошлом или живет в настоящем? Справедливо ли утверждение, что андеграунд превратился в истеблишмент? Андеграунд спас русскую культуру — или предпринял определенные усилия для разрушения ее традиционного кода? Каковы были (если были) отношения между андеграундом и “публикующейся” литературой (шире — искусством)?

Редакция благодарит своих авторов за участие в разрешении этих вопросов.

Михаил Айзенберг

К определению подполья

Андеграунд как понятие, на мой взгляд, синонимичен андеграундному созданию. То есть появление андеграунда хронологически совпадает с тем, что какие-то люди восприняли свое подпольное положение не как несчастье, а как вынужденную норму и перестали чувствовать себя выпавшими из времени одиночками. По-видимому, интуитивное понимание своей принадлежности будущему, а не прошлому и заставляло их искать союзников: поисковая работа требовала общего плана и сравнимых вариантов.

Можно вспомнить, что первые известные нам вольные объединения существовали уже в пятидесятые годы: Лианозовская группа (Е. Кропивницкий, Вс. Некрасов, Я. Сатуновский, Г. Сапгир, И. Холин), кружок Черткова (Л. Чертков, С. Красовицкий, А. Сергеев, В. Хромов и другие), “филологическая школа” (Л. Виноградов, М. Еремин, А. Кондратов, С. Кулле, Л. Лосев, В. Уфлянд). Мне кажется, что именно эти три отряда подошли тогда с разных сторон к границам “неведомой земли”.