Читаем Ольга. Запретный дневник полностью

Ольга. Запретный дневник

ПАМЯТЬ

1

Не выплакалась я, не накричалась,о камни я не билась головой:о девочка, я думала сначала,что ты вернешься прежней и живой…Нет, не безумием и не рассудком,я верила страшнее и теплей —всем, что во мне заложено, — с минутывозникновенья жизни на земле…И как взгляну теперь я на весеннийвеселый сад детей и матерей?Чем станет мир моложе и нетленней,тем скорбь завистливее и старей.Как примирю теперь я мой нескладный,и утлый мой, и вдохновенный бытс твоею ручкой, легкой и прохладной,что, как снежок, в руке моей лежит?Неудержимая, не согреваясь, тает…Ни сердцем, ни дыханьем, ни слезоймне не согреть ее, мне не заставить,чтоб шевельнулась прежней и живой…И мне теперь без слез, без утоленьятот холодок руки твоей хранить…Но — только б ничего не позабыть,но только бы не пожелать забвенья!

2

О душа моя, проси забвенья:ты сама не справишься с тоской.Умоляй с надеждой и терпеньемвешний ветер, теплый и сырой,умоляй мерцающую землю,клейкие, в сережках, тополяи траву, которой еле-елегородская убрана земля.Умоляй без гордости, без воливсю прекрасную земную твердь —пусть она забыть тебе позволитсущества возлюбленного смерть.И чего б ни стоило смиренье,как ни отомстило бы потом —о душа моя, проси забвеньятак, как я прошу тебя о том.

1937

<СТИХИ ИЗ ДНЕВНИКА>

Так цепко обнимала, так ловила,так подождать молила я тебя,а ты всё уходила, уходила,другую оставляла за себя.Не ту, с улыбкой доброй и веселой, —другую, с гордой скорбью на устах.Нет, этой тихой, мудрой и тяжелойне знала я…А где ж моя, где та?И вдруг по крови собственной, по стону,по боли, но не прежней, не такой,я поняла, что ты вернулась в лоно,в меня вернулась — смертною тоской.О, как она томит и раздирает,как одевает в траур бытие,да будет вечной жизнь твоя вторая,дитя несбереженное мое…

<1936, 1954>

"Нет, не наступит примиренья…"

Нет, не наступит примиреньяс твоею гибелью, поверь.Рубеж безумья и прозреньятак часто чувствую теперь.Мне всё знакомей, всё привычнейу края жизни быть одной,где, точно столбик пограничный,дощечка с траурной звездой.Шуршанье листьев прошлогодних…Смотрю и знаю: подхожук невидимому рубежу.Страшнее сердцу — и свободней.Еще мгновенье — и понятнойне только станет смерть твоя,но вся бесцельность, невозвратность,неудержимость бытия.…И вдруг разгневанная силаотбрасывает с рубежа,и только на могиле милойцветы засохшие дрожат…

1937, март 1938