Читаем Ольга. Запретный дневник полностью

Ольга. Запретный дневник

Мы шли на перевал. С рассветаменялись года времена:в долинах утром было лето,в горах — прозрачная весна.Альпийской нежностью дышализеленоватые луга,а в полдень мы на переваленастигли зимние снега,а вечером, когда спуститьсяпришлось к рионским берегам, —как шамаханская царица,навстречу осень вышла к нам.Предел и время разрушая,порядок спутав без труда, —о, если б жизнь моя — такая,как этот день, была всегда!

1939

2

На Мамисонском перевалеостановились мы на час.Снега бессмертные сияли,короной окружая нас.Не наш, высокий, запредельныйпростор, казалось, говорил:«А я живу без вас, отдельно,тысячелетьями, как жил».И диким этим безучастьембыла душа поражена.И как зенит земного счастьяв душе возникла тишина.Такая тишина, такоесошло спокойствие ее,что думал — ничего не стоитперешагнуть в небытие.Что было вечно? Что мгновенно?Не знаю, и не всё ль равно,когда с красою неизменнойты вдруг становишься одно.Когда такая тишина,когда собой душа полна,когда она бесстрашно веритв один-единственный ответ —что время бытию не мера, что смерти не было и нет.

1940

"Не знаю, не знаю, живу — и не знаю…"

Не знаю, не знаю, живу — и не знаю,когда же успею, когда запоюв средине лазурную, черную с края,заветную, лучшую песню мою.Такую желанную всеми, такуюеще неизвестную спела бы я,чтоб люди на землю упали, тоскуя,а встали с земли — хорошея, смеясь.О чем она будет? Не знаю, не знаю,а знает об этом июньский прибой,да чаек бездомных отважная стая,да сердце, которое только с тобой.

Март 1941

"И все неодолимее усталость…"

И все неодолимее усталость,И все ясней, что невозможно жить,Но я живу: еще одно осталось —В бою другого грудью заслонить.

Май 1941

"Мы предчувствовали полыханье…"

Мы предчувствовали полыханьеэтого трагического дня.Он пришел. Вот жизнь моя, дыханье.Родина! Возьми их у меня!Я и в этот день не позабылагорьких лет гонения и зла,но в слепящей вспышке поняла:это не со мной — с Тобою было,это Ты мужалась и ждала.Нет, я ничего не позабыла!Но была б мертва, осуждена —встала бы на зов Твой из могилы,все б мы встали, а не я одна.Я люблю Тебя любовью новой,горькой, всепрощающей, живой,Родина моя в венце терновом,с темной радугой над головой.Он настал, наш час, и что он значит —только нам с Тобою знать дано.Я люблю Тебя — я не могу иначе,я и Ты — по-прежнему — одно.

Июнь 1941