Олигарх

— Не, поехали на вокзал вместе тогда. Так и быть, заберем твою родственницу.

— А если она в машину садиться не захочет?

— Не захочет, заставим, — угрожающе хрустнул костяшками Тарас, и меня передернуло от противного хруста.

Тетя радостно дефилировала по залу ожидания в объемном розовом пуховике. Нарощеные волосы блонд до пояса, наколотые губы, подкрашенные помадой в тон пуховику, хлопающие завитые щипцами ресницы — тетя Люба была темной лошадкой и откололась от бабушкиного «дома образцового содержания» еще в молодости. Мужа она выгнала три года назад за пьянство и дебоши, и торговала на вещевом рынке теми самыми пуховиками зимой и пляжными платьями летом. Гордо звала себя индивидуальным предпринимателем, и каждый наш приезд в Екатеринбург ругалась с бабушкой за такой образ жизни в пух и прах.

— Ксюшааа! — заметив мою фигурку в шерстяном пальто, радостно взвизгнула тетушка. — Я здесь, Ксюша!

Да вижу я, что ты здесь… Только ленивый тебя не увидит.

Я даже не успела вздохнуть, как она загребла меня в свои объятия.

— Какая ты взрослая, Ксюша! Сколько мы не виделись?

— Четыре года, — улыбнувшись, я подхватила одну из объемных спортивных сумок и тут же поставила ее обратно.

— Что у тебя там? Камни?

— Закрутки! Сашка всегда грибы соленые любил! Вот я и набрала соленых! С жареной картошечкой знаешь, как вкусно будет? Ммм, пальчики оближешь!

— Я тоже хочу картошки. С грибами, — раздался за моей спиной тоскливый рык Тараса, и он забрал в огромные ручищи две сумки, битком набитые закрутками.

Лицо тети Любы вытянулось.

— Кто это, Ксюша? — сбивчиво зашептала она.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Друг. Подвезет нас до дома, — отмахнулась я. — Ты же не собиралась такую тяжесть в маршрутке везти?

— Мне не привыкать. Челноком из Турции тоже, знаешь, не сувениры в коробочках таскаешь… А папа знает, что у тебя есть такой… опасный друг? — рассматривая татуировку на руке Тараса, замерла тетя.

— Нет. Ему незачем, — буркнула я. — И ты молчи, ясно?

— Ясно, — бросаясь следом за удаляющимся в сторону выхода боксером с полными закруток сумками, ответила она.

На парковке Тарас быстро загрузил тетушкино барахло и закрутки в багажник черной «тойоты».

Мы забрались на заднее сидение, и почти всю дорогу молчали. В салоне разливался аромат тетушкиных дорогих духов, и я осторожно приоткрыла окошко. Духи, наверное, ничего, но если их использовать сразу много, то можно задохнуться. Тарас скользнул по нам взглядом в зеркало заднего обзора и отчего-то глуповато улыбнулся.

У подъезда он притормозил. Выгрузил сумки, и моя тетя начала совать ему банку грибов. Вроде как в благодарность за услугу.

— Не. Зачем мне грибы? Я картошку жарить не умею, — снова глупо заулыбался он. — Вот если бы меня позвали на картошку, другое дело.

— Не сегодня, — взмолилась я. — И сумки мы наверх сами дотащим, ладно? Не хочу папу волновать.

— Ладно, — согласно кивнул громила. — Завтра в восемь, Ксюша.

— В восемь, да, — закивала я.

Он быстро сел в машину и уехал.

— Ксюша, кажется, нам надо поговорить, — внимательно посмотрела на меня тетя Люба.

— Давай позже? — взмолилась я.

— Хорошо, позже.

— Когда все уснут.

— Когда уснут, да.

Мы выдохнули и впряглись в сумки.

— Вот Сашке сейчас сюрприз будет! — весело приговаривала тетя, пока мы, чертыхаясь, волокли закрутки на четвертый этаж.

— Не то слово… — скептично согласилась я.

На душе было тоскливо. Я все ждала звонка или хотя бы сообщения от Тихонова. Но он не звонил и не писал. То ли не считал нужным заниматься такой ерундой, то ли дела в «Фениксе» были действительно важными и нехорошими. Умом я понимала, что машина по утрам и розы в приемной говорят ярче всяких детских сообщений, и, что, скорее всего, от Тихонова их не будет никогда, но сердце… оно желало внимания. Растворяясь в бурной реакции папы и бабушки на внезапное появление тети Любы, я вдруг осознала, что скучаю. Очень скучаю по Тихонову, несмотря на скомканное свидание на базе.



Глава 24.

Приезд тетушки взбудоражил наше семейство. Она трещала на кухне без умолку, как радио. Постоянно ботала с папой, с бабушкой, а когда было не с кем — с маленьким телевизором.

Удивительно — я успокоилась. Почему-то мне казалось, что теперь, когда в квартире есть моральная поддержка от тети, я могу заняться своей жизнью. Хоть чуть-чуть.

В четверг я впервые почувствовала себя настоящим сотрудником компании. Я списалась с секретаршей чехов, чтобы уточнить некоторые моменты по договорам с Прагой и дату, когда Тихонову лететь к чехам с ответным визитом. Спокойно нашла нужные документы, отнесла на подпись заместителю Тихонова, распределила все деловые письма и его встречи.

Он так и не позвонил, но вечером я покидала приемную с чувством гордости. В его кабинете все было в полном порядке. Документы на подпись разложены на столе, капсулы для кофе и его любимый коричневый сахар ждут своего часа, а кофемашина сверкает чистотой.