Олигарх с Большой Медведицы

– Надо бы чаще друг другу, – продекламировал он, – истину ту повторять: девицам вашего круга стыдно приличий не знать.

Дунька стала хватать ртом воздух, а Лиза засмеялась.

– Не материтесь, – попросил Белоключевский. – Вам не идет. Вы же хотите, чтобы мы во всем разобрались. Так что говорите толком. Все по порядку.

– Что я должна говорить вам толком и по порядку?! Тяжелая машина медленно ползла со стоянки.

Бросив взгляд в сторону галереи, Лиза вдруг увидела расплывчатый силуэт. Почти прижавшийся к стеклу. Человек, распластавшись по тонированной гладкости, не отрываясь следил за их машиной.

– Димка! Посмотри! – Что?

Белоключевский повернул голову, и Дунька полезла смотреть, насела на Лизу и засопела ей в ухо. Лиза оттолкнула Дунькину физиономию, но она опять придвинулась.

– Кто это?

– Федор Петрович, кто же еще! – пробормотал Белоключевский.

– Дима, почему он на нас смотрит?

– Похоже, мы чем-то сильно его напугали.

– Чем мы могли его напугать?!

– Я не знаю. Простите, – опять взгляд в зеркало заднего вида, темные веселые глаза. Что он веселится-то?! – Как мне вас называть? Дуня? Евдокия?

– Называйте как хотите, какая уж теперь разница! Только не Евой!

– Евой?!

– Это ее так муж называет. Фионин сыночек. – Ева?!

– Заткнитесь! – приказала Дунька сквозь зубы.

– Нет, но Ева – это чудесно. Волшебно просто.

– Тогда я буду называть вас Мотя.

– Как?! – перепугался Белоключевский.

Они обе так ему нравились, что хотелось во все горло смеяться, рассказывать глупые анекдоты, играть «в гляделки» – в общем производить впечатление.

«Они мои, – вот как ему почему-то думалось. – Они обе – мои.

Одна возлюбленная, другая ее сестра, но они мои, только мои, и я никому их не отдам. Никогда. Почему они появились так поздно?! Почему раньше их у меня не было?! Если бы были, может, и жизнь сложилась бы как-то по-другому – радостнее, веселее, легче, понятней? А я сорок два года понятия не имел, что такие существуют на свете.

Настоящие. Живые. Только мои».

Лиза, вывернув шею, все смотрела на Фионину галерею, которая медленно растворялась в пелене новогодней метели.

– Почему он следит за нами?! Что ему нужно?

– Дуня, – спросил Белоключевский, – вы ни о чем таком с ним не разговаривали?

– Я с ним вообще не разговаривала. – Сильно наклонившись в сторону, Дунька нашарила в кармане сигареты и зажигалку. – Будешь?

Лиза отрицательно покачала головой.

– Ну вот. Я приехала, чтобы поговорить с Фио-ной про Вадима. Но она мне ничего не сказала. Только то, что он собирался к тебе, и все. А зачем, она не знает. Она даже не знает, ездил ли он в Рощино.

– Ездил, – сообщила Лиза. – Димка на колесах его машины нашел голубую краску. А на МКАД, как раз рядом с нами ночью цистерна опрокинулась с этой самой краской. Так что он ездил.

– Мать его!.. – в сердцах выругалась Дунька. – Идиот, дрянь, сволочь последняя!

Белоключевский молчал, и Дунька набросилась на него:

– Ну? Что же вы молчите?! Вы же тонкая натура, при вас материться нельзя.

– Будете отвыкать постепенно, – невозмутимо произнес он. – Я буду вас отучать. Скажите лучше, кто такая Александра?

– Дочка Веры Федоровны, которая при Фионе состоит уже лет пятьдесят или шестьдесят. Наш Вадик должен был жениться именно на ней. По крайней мере все об этом только и говорили, когда он женился на мне!

– А вы что? – Что я?

– Вы тоже считаете, что он должен был жениться на Александре.

Дунька сильно затянулась и посмотрела в окно.

– Сейчас мне уже наплевать. А когда-то меня это сильно… задевало.

– А ее? Ее задевало, что он женился на вас, а не на ней?

Сестры переглянулись, и одна успокаивающе кивнула другой, как будто поддержала ее.

– Я никогда об этом не думала, – призналась Дунька. – И, наверное, напрасно. Может, она его и вправду любила? Или любит? А он ни на что такое в принципе не способен.

– На любовь то есть, – пояснила Лиза.

– Мы раньше думали, что способен, – подхватила Дунька. – А потом оказалось, что он может любить только себя.

– Папа сразу говорил, между прочим.

– Папа тут совсем ни при чем, – перебила ее Дунька.

Белоключевский уже заметил – она сразу же начинала сердиться, как только с ней не соглашались или пытались ее учить. Ну и характер! Если этот самый Вадим такой слизняк, каким его описывают, где ему справиться с этой язвительной, насмешливой, красивой «наобороткой», все делающей по-своему!

– Лиза, а ты с ней хорошо знакома?

– С кем?

– С Александрой.

– Господи, конечно, нет! Я с ней вообще почти незнакома – виделись три с половиной раза, когда к Фионе заезжала зачем-то. Я таких, как она, терпеть не могу. Вот Федор ей очень подходит. Два сапога пара.

– Странно, – под нос себе пробормотал Белоключевский. – Очень странно.

Он был уверен, что они знакомы очень хорошо – только это могло объяснить все дальнейшее. Фотографии на стене в галерее о многом ему рассказали, и он было решил, что почти все понял, но одна существенная деталь никак не лезла в картинку – именно то, что Лиза с ней почти незнакома!