Олигарх желает жениться

— То есть я не смотрю вам в рот, не ловлю с восторгом каждое брошенное вами слово, как вы привыкли? И это означает, что у меня плохой характер? — пропела я максимально сладким голоском. — Ах, простите, господин олигарх! Как я неправа, глядя на вас без восхищенного блеска в глазах!

— Мир, ну ты чего? — Славнов вдруг насмешливо фыркнул. От его недавнего напряжения ничего не осталось. И брезгливости, с которой он смотрел на мои коленки тоже не было. Странный он какой-то, меняется просто на глазах. Или все время носит маску, которая то и дело сползает с него? Понять бы еще, когда он настоящий, а когда искусственный…

Хотя, зачем мне это нужно? Особенно теперь…

— Нет, Мирослава, моя бывшая жена Дина не мать Даниила. Не биологическая мать. Да вообще никакая не мать, — мужчина снова сделался очень серьезным.

Отвернулся и опять уставился в пространство мертвым взглядом.

— Даньку родила какая-то другая женщина, а Динка выдала его за своего ребенка. Но вот полюбить его, по-видимому, так и не смогла. До что там полюбить — она его откровенно ненавидела. Била его. Младенца била, представляешь? — он глянул на меня и зло дернул щекой. — Так что пришлось ее изолировать от мальчика.

— А-а… К-как била?! — я даже заикаться начала от ужаса, — И как это возможно — выдать чужого ребенка за своего? Получается, Даня не ваш сын? Не родной, в смысле? Я ничего не понимаю…

Славинов поморщился. Видно было, что говорить ему было неприятно. Он чуть сполз по дивану, вытянув ноги еще дальше вперед. Сложил руки на груди, и закрыв глаза, медленно заговорил:

— У нас долго не было ребенка. Я хотел, а Дина нет. Тогда я как раз резко пошел в гору. Появились первые нормальные деньги, и она захотела пожить в свое удовольствие.

В принципе, я ее понимаю — мы несколько лет жили довольно скромно. И когда у Дины появилась возможность тратить очень много, она этим и занялась.

А ребенок не вписывался в ее систему удовольствий. К тому-же, на него могло уходить много денег, а беременность портила фигуру — она так говорила.

Открыв рот, я во все глаза смотрела на мужчину, ровным голосом рассказывающего такие кошмарные вещи. Он правду говорит или это какой-то трюк? Разве так может быть?

Видимо почувствовав мой взгляд, Славинов приоткрыл глаза, скосил их на мое лицо и хмыкнул:

— Не веришь мне, маленькая святоша?

Я помотала головой:

— Вы сочиняете. Наверняка, все было не так… ужасно. К тому-же, она ведь согласилась в итоге родить. Или нет?

— Или нет. Не согласилась — я ее заставил. Поставил ультиматум — или ребенок, или мы расстаемся. И она остается только с небольшим пособием от меня — у нас был брачный контракт.

— Она согласилась на ваше требование? — я опустила глаза на свои ладони, лежавшие на коленях — смотреть Славинову в лицо я не могла, разрываемая странной смесью неверия, злости и сочувствия. И почему-то жалости…

— Конечно согласилась, — он хмыкнул и вдруг протянул ко мне руку. Обнял за талию и подтащил по дивану к себе вплотную:

— Сядь поближе, Мирослава. Мне будет легче каяться, если не буду видеть твоего осуждающего взгляда.

— Значит, вас есть за что осуждать? — почему-то я не стала отталкивать его, когда он устроил меня рядом с собой. Осталась сидеть, только чуть отодвинулась, чтобы не соприкасаться с его телом.

— Конечно. Я ведь мог оставить Дину в покое. Или просто развестись — дать ей денег на безбедную жизнь, а самому строить отношения с другой женщиной. С той, что захочет родить мне ребенка.

— И почему не сделали так? — я чуть повернула голову и заглянула в его лицо.

— Почему…? — он тоже повернул голову, и теперь близко-близко и очень внимательно смотрел на меня своими холодными, бледно-голубыми глазами. — Любил ее. Хотел прожить с ней всю жизнь. В горе и радости. И умереть в один день. Дурак я, да?

Глава 24

— Мирослава, здравствуй. Это Арс Ковалев. Помнишь меня? — низкий голос в трубке звучал чувственно и очень по-мужски. Чуть хрипловато, волнующе…

— Помню, — я невольно улыбнулась — надо же, какой скромница этот Арсений. Правда верит, что его можно легко забыть? Уверена, таких мужчин женщины помнят половину своей жизни, даже еслиу них ничего с ними не было. Просто потому, что в наше время такие мужчины редкостная редкость.

— Я рад, — еще более сексуально проговорил Арсений. — Не хочешь сходить со мной куда-нибудь вечером?

— Куда-нибудь? Не в ваш ресторан? Вроде бы там у вас есть чем меня накормить, — я рассмеялась, вспомнив его шуточное предложение.

— Я всегда рад видеть тебя у себя, Мирослава. Но если приглашу тебя туда, то, боюсь, начну отвлекаться на работу. А я не хочу терять ни минуты рядом с тобой.

— Этот бизнес у вас недавно? Еще не научились отделять работу от личного? — съязвила я сама не знаю зачем. Настроение было такое, гадостное.

С утра я заехала в больницу и поговорила с наблюдающим маму врачом. Ничего хорошего он мне не сказал, ничем не обнадежил. Наоборот, хмуря густые седоватые брови Сергей Анатольевич все время отводил глаза к окну своего кабинета и отделывался общими фразами. Под конец разговора достал из стола визитку и протянул мне: