Олигарх желает жениться

— Мир, девочка моя. Ну куда ты опять ушла? Ты здесь нужна. Даньке нужна. Мне… Возвращайся, милая, прошу.

Молоко, в котором я плавала подернулось ледяной корочкой и раскололось. Пошло трещинами и через них начал вытекать мой ужас.

— Больно, — я точно это сказала, потому что голос снова захрипел, еще сильнее.

— Мир, девочка, просыпайся. Я здесь. Я тебе принес цветы — Платон подсказал, а сам бы я точно не догадался, — и меня начали трогать знакомые руки.

Больно. Цветы уже на мою могилу?

— Блядь, да не лапай ты её! Видишь же, в себя приходит. Надо врачей звать, — второй голос я тоже знаю.

— Амаля, не матерись, — прошу, потому что это неправильно, материться над мертвым. Я ведь умерла?

— Дура, какое умерла! Живее всех живых, — голос Амали сползает до шепота, и я опять уплываю в растрескавшееся ледяное молоко. Но теперь мне не страшно. Амаля медик, она точно знает, кто умер, а кто нет.

Я живая, потому что она так сказала.

Только жаль, что тот, первый голос замолчал. Если бы он говорил, я бы осталась здесь, с ним…

— Мирка, очухивайся, поганка такая. Я уже вся пересралась из-за тебя, сдохну скоро.

— Амаля, а почему ты ругаешься? Ты испугалась и у тебя такая реакция, да?

— Дань, — я пытаюсь сказать, но не могу, потому что губы в это время пытаются улыбнуться. А делать два дела одновременно им невыносимо сложно.

— Мирослава, я здесь. И папа тоже здесь, и Амаля. Она из своей Америки приехала к нам в гости — у меня ведь день рождения скоро, и она привезла мне подарок. Только пока не отдала, говорит, раньше времени дарить плохая примета, — этот голос звучит очень деловито, и безумно мне нравится.

Потом ко мне прикасаются прохладные пальцы, забирают себе мою ладонь и гладят ее.

— Мир, девочка моя, как ты меня напугала, — говорит самый первый голос и всё исчезает. И глыба льда из моей груди, и всё трещинах молоко.

Я разлепляю глаза и долго смотрю на лицо Яниса. Какой же он красивый. Почему я раньше этого не замечала? Жаль, что он меня не любит. У него эта, Василина. И другая, в зеленом платье.

— Арсений. Что с ним? — выдавливаю из себя. Почему-то мне нужно знать — вдруг он тоже умер, как я недавно.

Губы Яниса сжимаются в тонкую недовольную линию, но все равно он красивый.

— Забудь про него.

— Почему? Он умер? — мне правда важно это знать — Арс обещал рассказать, зачем Янис на мне женился. Но если Арсений умер, я никогда этого не узнаю.

— Жив, — нехотя произносит Янис.

— Это хорошо, — я прикрываю глаза, потому что теперь мне хочется спать. Но, прежде чем уплыть за грани реального, я слышу непонятные слова:

— Я не отдам ему тебя, Мирослава, даже не надейся. И никому не отдам. Ты моя, и плевать мне на контракт и что ты меня совсем не любишь. Просто ты моя.

Какой же он глупый, этот олигарх…

Глава 54

— Ну что, Мирослава Юрьевна, показатели у вас вполне достойные, можно и домой собираться, — Нина Андреевна доброжелательно улыбнулась.

— Мне прямо сегодня уезжать нужно? Можно хотя бы до завтра у вас побуду?

Я ещё не готова оставаться один на один со своим мужем.

— Неужели в больнице лучше, чем дома? Ну, если так хотите, можете до завтра остаться. Хотя ваш муж настаивает, чтобы забрать вас поскорее. Наскучался, переволновался — трое суток из клиники не выходил, когда вас привезли. — врач взглянула на меня поверх очков и мягко улыбнулась. — Ну а дома гуляйте побольше, хорошее питание и никаких волнений. Наша медсестра будет приезжать к вам ставить укольчики и делать массаж плеча. Потом приедете на контрольное обследование и заодно гинекологу покажетесь.

— Зачем к гинекологу? — я нахмурилась. — У меня что-то не так?

— Ну как-же? — Нина Андреевна наморщила лоб. — Вы же…

— Уколы я сама Мирославе Юрьевне буду ставить, не надо вашу медсестру гонять, — резко перебила ее Амаля, до этого молча сидевшая на стульчике у окна. — Пойдемте, доктор, напишите все назначения. И массажик я тоже сама сделаю в лучшем виде.

— Ну… ну пойдемте, — вдруг смутилась врач. Похлопала ободряюще меня по руке и пошла вслед за Амалей к выходу.

Проводив их взглядом, я поудобнее устроилась на кровати и уставилась в потолок.

Прошла неделя, как я пришла в себя. Врачи сказали, что ничего страшного у меня нет, кроме легкого сотрясения мозга, вывихнутого плеча и приличного ушиба грудной клетки. Но ни один внутренний орган не пострадал — можно хоть сейчас домой возвращаться.

А что в коме была — так тут они бессильны объяснить. Как классик говорил — голова предмет темный, исследованию не подлежит. Вот и моя голова вроде здоровая, а вроде и нет, раз три дня я в отключке была.

Услышав их Славинов начал орать, как потерпевший. Кричал, что его жена провела три дня в коме, а они домой советуют поехать и классиков цитируют.

В общем, устроил такой разгон, что после этого возле меня чуть не круглосуточный медицинский пост поставили. И не успокоился, пока меня вдоль и поперек не обследовали, даже пригласив врачей из каких-то других клиник.