Олимп

Собеседники смотрели друг другу в глаза; казалось, воздух между ними вот-вот заискрится.

Колокольный звон оборвался: видимо, собрание началось.

Даэман недвижно стоял и молчал.

– Ладно, – сказала Мойра, еле заметно улыбнувшись. – У твоего приятеля шрам на лобке, над самым пенисом. Не знаю откуда: я не спрашивала. Но Харман получил эту рану после того, как в последний раз наведался в лазарет. Целебные баки не оставили бы от неё никакого следа.

Мужчина и глазом не моргнул.

– Я не видел Хармана голым. Может, что-нибудь ещё? Женщина легко рассмеялась.

– Врёшь. Когда мы с магом дали твоему другу термокожу, в которой он ходит и доныне, Харман точно знал, как её надевать, а это непросто. Он сказал, что на орбитальном острове вы проходили в такой одёжке несколько недель и что однажды раздевались перед Сейви. Следовательно, ты видел товарища без ничего, а шрам нельзя не заметить.

– Почему Харман опять в термокоже? – спросил Даэман. – Где он?

– Отведи меня на собрание. Обещаю, что всё расскажу потом.

– Лучше поговори с Адой, – предложил мужчина. – Всё-таки они… э-э-э… женаты. – Непривычное слово заставило его запнуться.

Мойра сверкнула зубами.

– Я расскажу тебе, а ты, если сочтёшь нужным, передашь ей мои слова. Идём?

Она протянула левую руку, изогнув её так, словно приглашала мужчину проводить себя на торжественный ужин.

Даэман подумал – и взял незваную гостью за локоть.

– …вот в этом и заключается моя просьба, – говорил Никто/ Одиссей, когда кузен Ады вступил в круг из сорока четырёх колонистов.

Большинство сидели на спальных мешках или одеялах. Кое-кто стоял. Даэман встал чуть поодаль.

– Ты хочешь забрать соньер – а с ним нашу единственную надежду на выживание, – сказал Боман, – а сам не объясняешь, зачем и надолго ли.

– Верно, – произнёс бородач. – Может быть, всего лишь на несколько часов. Я бы запрограммировал диск прилететь обратно с помощью автопилота. Но есть вероятность, что аппарат вообще не вернётся.

– Тогда мы все умрём, – вмешался мужчина по имени Стеф, один из уцелевших жителей Хьюз-тауна. Силач не ответил.

– Скажи хотя бы, зачем он тебе, – подала голос колонистка Сирис.

– Нет, – возразил Никто, – это личное. Сидящие и стоящие люди захихикали, словно грек отколол забавную шутку. Однако Никто хранил серьёзный и мрачный вид.

– Иди поищи другой соньер! – выкрикнул Каман, считавший себя военным экспертом.

Он уже говорил другим, что никогда не доверял даже подлинному Одиссею из драмы, которую наблюдал ежедневно в течение последних десяти лет перед Великим Падением, и тем более не собирался верить его престарелой копии.

– Я бы нашёл, если б мог, – невозмутимо ответил Никто. – Но ближайшие машины, о которых мне известно, спрятаны в тысячах миль отсюда. Слишком долго лететь на моём импровизированном плоту, если он вообще доберётся. Так что соньер мне нужен сегодня. Сейчас.

– Зачем? – повторил колонист по имени Ламан, рассеянно потирая перевязанную правую ладонь, лишённую четырёх пальцев.

Грек не проронил ни слова.

Ада, стоявшая рядом с бородатым силачом с начала собрания, негромко сказала:

– Никто, объясни, пожалуйста, что мы выиграем, дав тебе летающий диск.

– Если всё получится, как я задумал, то, вероятно, факс-узлы опять заработают. Через несколько часов, самое большее – дней. Толпа шумно заахала.

– Но скорее всего, – закончил широкоплечий герой, – ничего не выйдет.

– Вот почему ты хочешь взять соньер? – спросил Греоджи. – Чтобы вновь запустить факс-павильоны?

– Нет, – покачал головой Никто. – Это лишь побочный эффект моего путешествия. Да и то – сомнительный.

– А может… нам будет ещё… какая-то выгода? – подала голос Ада, явно настроенная благожелательнее всех прочих слушателей, на чьих измождённых лицах читалась мрачная неприязнь к чужаку.

Грек пожал плечами.

В лагере воцарилась такая мёртвая тишина, что с юга, с удаления более чем в четверть мили, долетели оклики часовых. Сын Марины повернулся: Мойра по-прежнему стояла рядом с ним, скрестив руки на затянутой в термокожу груди. Как это ни удивительно, ни один из собравшихся и бровью не повёл в сторону призрака, хотя многие, включая Никого, Аду и Бомана, внимательно посмотрели на Даэмана, когда тот входил в ворота.

Бородач выбросил перед собой могучие руки, раскинув пальцы, точно хотел дотянуться до всех присутствующих – или же оттолкнуть их прочь.