Олимп

– Молчать! – рявкнула ведьма и гордо выпрямилась. Даже обнажённая, она более походила на царицу, нежели многие властительницы в торжественном облачении. – Ответь, Никто: Тихий на самом деле скоро сюда наведается?

– Полагаю, что так.

Казалось, это её успокоило. Дама взяла из чаши на постели виноградную гроздь и поднесла гостю. Тот отрицательно мотнул головой.

– Ты многого просишь, о седовласый Не-Одиссей, – вкрадчиво начала Сикоракса, меряя шагами пространство между кроватью в мягких подушках и бородачом. – Что же я получу взамен?

– Рассказ о моих приключениях. Женщина опять рассмеялась.

– Они мне известны.

– Только не эти. На сей раз я странствовал двадцать лет, а не десять.

Прекрасное лицо ведьмы исказилось; анализаторы моравеков интерпретировали её гримасу как мрачную ухмылку.

– И как всегда, искал одного и того же… свою Пенелопу.

– Нет, – возразил Никто. – Только не в моём случае. Ты послала меня сквозь порталы Калаби-Яу, но двадцать лет своей жизни, скитаясь во времени и пространстве, я искал одну лишь тебя.

Сикоракса будто наткнулась на невидимую преграду и встала, недоверчиво округлив очи.

– Тебя, – повторил мужчина. – Мою Цирцею. Мы так обожали друг друга, мы многократно занимались любовью за эти два десятка лет. Я находил тебя в разных обличьях: Цирцеи, Сикораксы, Эллис, Калипсо.

– Эллис? – промолвила ведьма. Гость молча кивнул.

– Скажи, тогда у меня был маленький зазор между передними зубами?

– Был.

Сикоракса повела головой.

– Ты лжёшь. Во всех реальностях происходит одно и то же, Одиссей-Никто. Я избавляю тебя из моря, холю, как бога, кормлю обильными кушаньями с искромётным нектаром, выхаживаю от ран, мою в горячей ванне, услаждаю телесной любовью, какая тебе и не снилась, предлагаю сделать бессмертным и нестареющим на вечные века, а ты каждый раз оставляешь меня. Каждый раз ради этой стервы-ткачихи Пенелопы. И вашего сына.

– Я видел его двадцать лет назад, – возразил Никто. – Теперь мой сын превратился в славного мужа. К чему нам встречаться? Я хочу остаться с тобой.

Сикоракса опускается на постель и пьёт из большого кубка, взяв его за обе ручки.

– Я тут подумываю обратить твоих товарищей по странствиям в жирных свиней, – наконец произнесла она. Мужчина пожал плечами.

– Почему бы нет? В иных мирах ты всегда так и поступала.

– Как по-твоему, что за свиньи получатся из моравеков? – будничным тоном поинтересовалась она. – Может, из них выйдет шеренга пластмассовых копилок?

– Мойра проснулась, – сообщил Никто.

Ведьма захлопала ресницами.

– Мойра? Почему именно сейчас?

– Не знаю, – ответил гость, – но у неё тело юной Сейви. Мы повстречались перед моим отлётом с этой Земли. Правда, так и не поговорили.

– Тело Сейви? – эхом откликнулась хозяйка. – Что же она задумала? И почему теперь?

– Помыслил, – подал голос Калибан за спиной Никого, – Он сотворил старушку Сейви из нежной глины для сынка, чтоб тот мог укусить и грызть, прибавив сот медовых и стручки, жевать ей шею, покуда пойло не вспенится, – и разом вылакать, да так чтобы мурашки в мозгах забегали!

Сикоракса встала, приблизилась к мужчине, подняла руку, словно желая коснуться его обнажённой груди, но вдруг отпрянула. Калибан зашипел и присел на корточки, выгнул спину, свесил перепончатые лапы между могучими ногами, прижав ладонями к полу, и злобно вытаращил глаза. Однако продолжал оставаться там, где ему было велено.

– Тебе известно, – мягко промолвила хозяйка, – я не могу послать сына предупредить Сетебоса-отца о Тихом.

– Мне известно, что эта… тварь… тебе вовсе не сын, – возразил Никто. – Ты создала его из дерьма и бракованной ДНК в баке зелёной слизи.

Чудовище со свистом втянуло воздух и снова зачастило свою жуткую тарабарщину. Сикоракса знаком велела ему замолчать.

– Знаешь ли ты, что твои друзья-моравеки прямо сейчас поднимают на орбиту более семисот чёрных дырок? – осведомилась она.

Мужчина пожал плечами.

– Не знал, но буду рад, если так.

– Откуда взялся этот груз?

– Тебе виднее. Семьсот шестьдесят восемь боеголовок с чёрными дырами? Есть лишь одно место.

– Невозможно, – отрезала ведьма. – Я заключила затонувшую посудину в силовой кокон около двух тысячелетий назад.

– А мы с Сейви раскрыли его больше века назад, – ответил Никто.

– Да, я наблюдала, как вы с этой сучкой возились со своими смехотворными замыслами, – произнесла Сикоракса. – Какого чёрта вы чаяли достичь, устраивая туринские подключения к

– Это была подготовка, – сказал мужчина.

– К чему? – засмеялась хозяйка. – Мечтаешь устроить встречу двух человеческих рас? Это же несерьёзно. Греки, троянцы и весь их род слопают ваших беспомощных «старомодненьких» и не подавятся.

Гость пожал плечами.

– Отмени войну с Просперо, а там посмотрим. Сикоракса с грохотом опустила винный кубок на прикроватный столик.

– Оставить поле битвы престарелому выродку? – рявкнула она. – Ты, наверное, шутишь?

– Нет, – отвечал Никто. – Существо, называющее себя Просперо, выжило из ума. Дни его сочтены. Спасайся, пока и тебя не обуяло безумие. Давай покинем этот край, Цирцея. Только мы с тобой.

– Покинуть? – глухо и недоверчиво переспросила ведьма.