Олимп

– Сколько новых функций… – начал он. Женщина тряхнула его как следует.

– Повтори, что сказала Мойра?

– А?

Мутные глаза мужчины застило полное непонимание.

– Даэман, повтори ещё раз, что сказал тебе призрак в тот день, когда мы голосовали, отдавать ли Никому соньер. Что-то насчёт: «Помни…» А дальше?

– М-м-м… Она сказала: «Запомни, что в Ничьей гробнице Никого больше нет». Но как это…

– Правильно! – воскликнула вдруг супруга Хармана. – Только во второй раз «Никто» – это не имя… Вот как правильно, с маленькой буквы: «В Ничьей гробнице никого больше нет». Ханна, ты ждала, пока Одиссей исцелится в том саркофаге у Золотых Ворот Мачу-Пикчу. Ты бывала на Мосту намного чаще всех нас. Отправишься туда со мной? Попробуем?

Её подруга соображала ровно секунду, о чём идёт речь.

– Да.

– Даэман, – сказала Ада, спеша опередить не только Время, но и саму Смерть, чьи тёмные костлявые пальцы уже крепко вцепились в любимого, – ты займёшься обменом. Поделишься тем, что получил, со всеми нашими. Начинай.

– Хорошо, – бросил тот и заторопился прочь, созывая к себе остальных. -

Боевые роквеки – бывшая хозяйка особняка уже различала их по внешнему виду, если не по именам, – по-прежнему стояли по периметру, достреливая последних войниксов. Ни одна из тварей так и не прорвалась.

– Ханна, – вновь обратилась будущая мать, – нам потребуются носилки, но вдруг их нельзя перенести по факсу? На всякий случай накинь-ка на плечо одеяло. Если что, пригодится.

– Эй! – закричал маленький моравек, когда брюнетка грубо стащила покров с умирающего пациента. – Ему без этого нельзя! У него озноб…

Ада дотронулась до руки европейца – и ощутила нечто человеческое даже сквозь металл и пластик.

– Ничего, – наконец произнесла она после того, как извлекла его имя из его же кибернетической памяти. – Все в порядке, друг Манмут. Мы знаем… да, впервые за долгое время мы знаем, что делаем. – И жестом велела всем отойти.

Ханна опустилась на колени у носилок, положив одну руку на холодный металл, а другую – на плечо умирающего. Её подруга сделала то же самое со своей стороны.

– Похоже, нам нужно только вообразить главную комнату, где мы встретили Одиссея, и координаты всплывут сами, – промолвила Ада. – Важно, что мы обе там были.

Брюнетка кивнула.

– На счёт три? – сказала будущая мать.

– Да.

– Раз, два… три.

Женщины, носилки и Харман исчезли из вида.

Со стороны казалось, что умирающий ничего не весит, однако подруги выбились из последних сил, пока несли его из главного музея Золотых Ворот Мачу-Пикчу. Несколькими пролётами ниже располагался зелёный пузырь с временным саркофагом Сейви. Ещё одна витая лестница, и вот он – гроб Одиссея-Никого. Ада приложила руку к измождённой груди любимого, ощутила след минувшего тепла, как от тлеющих углей, однако время было дорого.

– Давай опять… по счёту три, – выдохнула она. Спутница кивнула.

– Раз, два… три.

Женщины осторожно подняли обнажённого больного с носилок и опустили тело в Ничью гробницу. Ханна подтянула и захлопнула крышку.

– А как ты… – в ужасе начала подруга. С помощью новых функций она могла бы расспросить эти умные машины, хотя и это стоило бы ей драгоценных минут.

– Сейчас, – отозвалась брюнетка, перебирая пальцами по светящимся виртуальным кнопкам. – Никто показывал мне, когда оправился.

Послышался тихий вздох, затем гудение. Сквозь невидимые отверстия внутрь потекли струйки тумана, и вскоре тело Хармана скрылось от глаз. На стеклянной крышке образовались кристаллики льда. Вспыхнуло несколько новых лампочек. Одна из них горела красным.

– О! – жалобно вырвалось у Ханны.

– Нет, – спокойным, но твёрдым голосом отрезала её подруга. – Нет. Нет. Нет.

И положила руку на пластиковую панель управления гробницы, точно желала уговорить машину.

Огонёк мигнул, пожелтел и вновь затеплился красным.

– Нет, – жёстко повторила Ада.

Лампочка вновь замерцала, потухла, вспыхнула янтарем… и замерла.

Подруги на мгновение сцепили пальцы над крышкой. Будущая мать поспешила вернуть ладонь на пластиковый блок ИскИна.

Жёлтый огонёк не менял цвета.

Несколько часов спустя, когда предвечерние облака, набежав, заволокли вначале руины Мачу-Пикчу, а затем и полотно подвесного моста шестьюстами футами ниже, Ада произнесла:

– Возвращайся в Ардис, Ханна. Поешь, отдохни. Та покачала головой. Супруга Хармана улыбнулась.

– Ну, тогда сходи хотя бы в столовую, добудь нам фруктов или ещё чего-нибудь. И попить.

Янтарная лампочка светилась весь вечер. Сразу после захода солнца, когда зелёные долины Анд утопали в алых, особым образом преломлённых лучах заката, как бывает только в горах, на Мачу-Пикчу заглянули Даэман, Том и Сирис, но ненадолго.

– Мы уже охватили тридцать общин, – сообщил сын Марины.

Бывшая хозяйка особняка кивнула, не отрывая взгляда от заветного огонька. Друзья свободно факсовали обратно в Ардис, пообещав вернуться на рассвете. Ханна завернулась в одеяло и заснула прямо на полу возле гроба.