Олимп

– Только помехи, – сообщила Ханна, поглядев на голубой овал над запястьем, и отключила поиск.

– Ну и ладно, мы тоже стали невидимками, – сказал её молодой поклонник, не сводя с неё настойчивого взгляда. На шее Петира висела дротиковая винтовка, рука сжимала грозное копьё.

Четвёрка продолжала еле-еле плестись по лугу вслед за громко скрипящими дрожками, царапая ноги о высокие острые травы. Харман то и дело косился на обнажённые икры и голени Одиссея, про себя удивляясь, почему их не покрывает сплошная сеть алых рубцов.

– Похоже, целый день коту под хвост, – заметил вслух Петир.

Никто пожал плечами.

– По крайней мере теперь нам известно, что в Ардисе кто-то истребляет оленей. Ещё месяц назад на такой охоте я обязательно подстрелил бы пару-другую.

– Новый хищник? – Харману сделалось не по себе.

– Может, и так, – ответил бородач. – Или же войниксы разогнали скотину, а сейчас истребляют лесную дичь, лишь бы мы передохли с голоду.

– Неужели они такие сообразительные? – подняла брови Ханна.

Люди привыкли смотреть на этих полумеханических-полуорганических созданий сверху вниз, видя в них только рабочую силу – бессловесную и тупую, способную лишь выполнять команды, запрограммированную на то, чтобы заботиться о хозяевах и защищать их от всяких напастей, подобно сервиторам. Однако в день Великого Падения сервиторы сломались, а войниксы стали смертельными врагами рода человеческого. Никто ещё раз пожал плечами.

– Они могут действовать и сами, но в основном получают приказы, как и прежде. А вот откуда – трудно сказать.

– Уж точно не от Просперо – воплощённой ноосферы или как его там, – вполголоса вставил супруг и возлюбленный Ады, – Помню, Сейви говорила, что этот… ну, он… создал Калибана и маленьких калибано для защиты людей от войниксов. Они вообще не из нашего мира.

– Сейви, – хмыкнул грек. – Даже не верится, что старуха отдала концы.

– Она мертва, – подтвердил Харман. На орбитальном острове они с Даэманом стали свидетелями того, как чудовище по прозванию Калибан убило её и неизвестно куда отволокло безжизненное тело. – А ты давно её знал, Одиссей… то есть Никто?

Коренастый мужчина погладил коротко стриженную бороду с проседью.

– Давно ли я знал Сейви? В пересчёте на реальное время – несколько месяцев… растянутых на деле до тысячи лет. Иногда мы даже спали вместе.

Ханна застыла будто вкопанная.

Никто усмехнулся:

– Ну да. Она в своей криоколыбели, а я – во временном саркофаге у Золотых Ворот. Рядышком, но по отдельности, как малыши в разных люльках. Я бы назвал это платонической близостью, если упоминать всуе имя одного из моих земляков. – И грек от души расхохотался, хотя ни один из товарищей не мог разделить веселья. Отсмеявшись, он произнёс: – Не стоит, Харман, верить каждому слову старухи. Она врала напропалую и много в чём не разбиралась.

– Я не встречал на свете более мудрой женщины, – ответил девяностодевятилетний. – И вряд ли когда-нибудь встречу кого-то подобного ей.

Никто сухо улыбнулся.

– А вот насчёт последнего ты прав.

На пути четвёрке пришлось пересечь небольшой поток, бежавший куда-то к реке. Каждый шаг заставлял опасно раскачиваться на краю валуна или павшей коряги. Страшновато промочить одежду или ноги в такой холод. Бык невозмутимо брёл по ледяной воде, с грохотом волоча за собою дрожки. Петир добрался до берега первым и встал на страже с оружием наготове, дожидаясь товарищей. Путники уже не шли по следам разбежавшегося скота: теперь они знали дорогу. Оставалось перевалить за покатый лесистый утёс, миновать усеянный камнями луг, потом ещё немного, а там уже – Ардис-холл, тепло, еда и сравнительная безопасность.

Горы тёмных облаков на юго-востоке поглотили солнце, и за считанные минуты на потемневшем небе проступили яркие кольца. В дрожках лежали два фонаря, и Харман захватил запасные свечи, однако в них ещё не было нужды. Вот когда тучи заволокут и кольца, и звёзды – тогда, пожалуй…

– Интересно, Даэман отправился за своей матерью? – подал голос Петир.

Похоже, молодой человек тяготился долгими паузами.

– Лучше бы меня подождал, – отозвался Харман. – Или пока там не наступит день. В Парижском Кратере нынче неспокойно. Никто хмыкнул.

– Странно, но среди -всей вашей братии Даэман, кажется, лучше всех умеет о себе позаботиться. Признайся, Харман, ведь он и тебя удивил?

– Ничуть, – фыркнул супруг Ады, однако призадумался и понял, что солгал.