Олимпиада-80

Едва она открыла рот, набрала воздуха, и уже было хотела спросить откуда родом ее случайный посетитель и кто он таков, как к палатке подошел высокий широкоплечий мужчина, обратив весь ее любопытствующий порыв в радостное «Привет!», обращенное к давно хорошему знакомому. Между ними сразу же завязался легкий, непринужденный разговор, какой обычно возникает между двумя добрыми приятелями, особенно если один из них женщина, вынужденная от скуки целыми днями глотать знойный воздух июльских улиц.

Макс отошел от палатки. Прохладный напиток постепенно возвращал ясность мыслей. Все еще непонимающим взглядом он смотрел впереди себя. Вроде бы знакомая площадь была какой-то странной. Она была словно другой. Слишком чистой. Слишком просторной. Нет привычного шума и гвалта, нет привычной суеты московских улиц, не слышен едкий запах еды из бульварных забегаловок, не видно толпы теснящихся у находящейся неподалеку платформы, нет пестрых реклам, нет офисов на первых этажах зданий и совершенно не чувствуется душащий сознание запах бензинового перегара.

Слишком мало людей и практически нет машин. Словно это вовсе и не площадь Рогожской заставы.

Но это была она. Макс знал точно. Вот стоит памятник Ленину. Но странно… как новенький, как будто только отреставрировали. Вот вход в метро…

Стоп. Входа в метро нет! На его месте серый асфальт… А вот здесь должно быть здание непонятной архитектуры, гротескной смесью индустриализма и конструктивизма нависшего над площадью. Нет и его.

Макс осматривался вокруг и находил все больше несоответствий. В сердце начали закрадываться какие-то странные предчувствия…

Глубоко вобрав в легкие воздух, он пытался собраться с мыслями.

Легкий ветерок донес до него мимолетные обрывки разговора у палатки:

— … праздник спорта… ждали пять лет… спортсмены всего мира… сегодня открытие… выступает генсек…

Взгляд Макса скользнул по информационной табличке на автобусной остановке, на которой вместо привычного названия было выведено: «Площадь Ильича». Он в замешательстве, словно в поиске разъяснений уставился на бутылку. «Изготовлено в СССР. Цена 35 коп.» ножом резанула надпись на этикетке. У Макса потемнело в глазах.

На его плечо легла тяжелая рука.

— Ну что, давай подброшу до стадиона, — вывел Макса из оцепенения мягкий голос широкоплечего мужчины.

Макс в смятении последовал за ним. Вместе они пошли к стоящим неподалеку темно-синим «Жигулям».

— Где я? — усевшись в машину несмелым голосом спросил Макс.

Широкоплечий посмотрел на него с явным удивлением.

— В Москве, где же, — ответил он с усмешкой.

— А страна? — путаясь в мыслях спросил Макс.

Его собеседник залился бурным хохотом:

— На солнце перегрелся, да? — переводя дыхание сказал он. — Столицей какой страны может быть Москва? Ну ты даешь! Советский Союз, конечно…

Новый знакомый на мгновение отвлекся от дороги, взглянув на Макса — тот был полностью поглощен окружавшей действительностью. Мимо проносились вереницы фонарных столбов, увешанных гирляндами красных флажков; гигантские щиты с портретами Ленина украшали фасады многоэтажных домов; то тут, то там попадались огромные плакаты с олимпийским мишкой и монументальные композиции в виде эмблем Московской Олимпиады.

Макс вертел головой по сторонам, увлеченно разглядывая непривычную ему обстановку. Проезжая перекресток, ему в глаза бросилось ярко-красное полотно транспаранта с выведенными на нем золотыми буквами «Решение XXV съезда выполним!».

Широкоплечий с интересом наблюдал за своим попутчиком.

— С Луны, что ли свалился? — спросил он Макса.

— А?.. нет, я здесь случайно… — растерянно произнес тот. — А какой сейчас год?

Мужчина залился своим привычным громким смехом.

— Ну ты даешь, браток! ох, насмешил! — отойдя от приступов веселья, все еще широко улыбаясь, он продолжил. — Девятнадцатое июля тысяча девятьсот восьмидесятого года, через тридцать минут открытие Олимпиады, если тебя и это интересует. Ты ведь на открытие сюда приехал, да?

Макс не ответил, все еще с изумлением разглядывая улицы празднично украшенного города.

— Приглашения нет, значит? Ну ничего, у меня два с собой есть. Одно тебе отдам. Меня на работе как стахановца премировали — хотел с женой пойти, но ее видишь, на работу в НИИ дернули. Она у меня физик-ядерщик. Так что, с тобой пойдем. Кстати, Николай, — мужчина дружественно протянул руку.

— Максим, — пожал широкую сильную ладонь Макс.

— Вот и познакомились, — улыбнулся в ответ Николай своей широкой белозубой улыбкой.

Они поехали дальше. Николай изредка поглядывал на Макса, едва заметно улыбаясь. Когда они проезжали Садовое кольцо, навстречу им попался мчащийся с бешеной скоростью черный лимузин с наглухо тонированными стеклами и звездно-полосатым флагом США на капоте.

— Баба-Яга против, — язвительно усмехнулся вслед лимузину Николай.

— Что? — не понял его Макс.

— Американский посол мчится в аэропорт, — пояснил Николай. — Бойкотирует Олимпиаду, — с ярко выраженной издевкой произнес он последние слова