Олимпиада-80 (СИ)

— Если вы хотите увидеть символ России, то посмотрите на эмблему Московской Олимпиады, если же вы хотите понять русскую душу, взгляните на березку. Такая же красивая, как русская земля. От нее исходит тепло как от русской души, она вольнолюбивая и веселая как жизнь русского человека. Ее белая кора с черными пятнами олицетворяет нашу жизнь, где есть черное и белое, хорошее и плохое. Она сгибается под порывами урагана, и выпрямляется вновь, тихо шелестя своей кудрявой листвой, распрямляет ветви и тянется с солнцу, и кажется что ничего не может сломить ее.

Иностранцы внимательно слушали экскурсовода, и после его речи стали фотографироваться на фоне берез, пытаясь хотя бы таким образом приобщиться к загадочной русской душе, о которой так наслышаны за границей. В это время к экскурсоводу подошел один из туристов.

— Скажите, а почему русские русские сравнивают себя с деревьями? — спросил он.

— Русская культура берет свое начало от природы; описывая ее заглядывает в душу человека, ищет гармонию с миром, со своей землей, растениями и животными, воспевает красоту человека и природы, — ответил ему экскурсовод.

Турист немного подумал и произнес:

— Значит вот почему русские так решительно защищают свою землю, потому что они с ней одно целое.

— Да, — кратко ответил экскурсовод.

Туристическая группа пошла дальше. Экскурсовод продолжал знакомить иностранцев с русской историей и культурой, рассказывал им о флоре и фауне средней полосы России, да и много еще о чем.

Наконец, после продолжительной прогулки они вышли из парка. Экскурсовод, удостоверившись что вся группа в сборе, предложил всем пройти в автобус и они поехали дальше осматривать выдающиеся места столицы.

Макс, удовлетворенный познавательным походом, побрел дальше.

Свернув с шумных центральных улиц, он оказался в тихом жилом квартале. Проходя мимо одного из домов, он чуть было не налетел на группу пионеров в ярко-красных галстуках, не менее ярких пилотках и белоснежных рубашках. На груди каждого из них был прикреплен значок с профилем Ленина в пятиконечной звезде и надписью «Всегда готов!»

Впереди стройной группы пионеров, выстроенной в колонну по двое, шел юный барабанщик, лихо отбивающий барабанную дробь. Остальные звонкими голосами пели путевую пионерскую песню:

Горит пятиконечная счастливая звезда,

Ее по нашей родине разносят поезда.

Там всюду нашу молодость по звездам узнают,

О ней мои товарищи на станциях поют.

Макс с интересом смотрел на проходящих мимо него пионеров — в его время увидеть такую процессию было совершенно невозможно.

— Будь готов! — крикнул Макс слова всплывшего из памяти пионерского приветствия.

— Всегда готов! — как по команде ответили ему пионеры, повернувшись в его сторону и салютуя согнутой в локте рукой, поднятой перед собой.

Макс стоял, с улыбкой смотря в след пионерам, пока те не скрылись из виду, завернув за угол дома.

— Здарова, паренек, что за пионэрами наблюдаешь, не наш небось? — к Максу откуда-то из подворотни подвалил какой-то мужичок, явно несвежего вида.

Макс окинул его брезгливым взглядом.

— Ну не ваш это точно, свой я, — не желая продолжать разговор ответил он мужику.

Тот, не ожидая такого резкого ответа, слегка опешил.

— Ладно, свой не свой, по лицу вижу что наш. Давай знакомиться, меня Лавр Палыч зовут, можно просто Лапа, — протягивая свою заросшую волосами, словно мехом, руку сказал мужик.

Макс пожал ему руку и представился.

— Ну что, Максим, третьим будешь? — пожимая руку спросил Лапа.

— Не пью, — в категоричной форме ответил ему Макс.

— Да ну, правда, что ли? Спортсмен, али больной? — с откровенным изумлением произнес тот, — ну тогда пошли, хотя бы так посидишь, хорошая компания никогда не повредит. А ты я вижу сам не местный, Олимпиаду посмотреть приехал?

Был ранний вечер, солнце уже готовилось к закату, освещая последними лучами землю и Макс, немного подумав и решив, что делать ему все равно нечего, кратко ответил:

— Ну пошли.

— Вот это дело, — обрадованно развел руками Лапа.

Они зашли в подъезд панельной пятиэтажки. Это был обычный коммунальный дом, пройдя по длинному коридору, заставленному разным хламом, они остановились у обшарпанной двери.

— Вот мы и пришли, — сказал спутник Макса, трезвоня в звонок.

Из-за дверей послышались осторожные шаркающие шаги и послышался тихий встревоженный голос:

— Таки кто там? — картавым еврейским акцентом спросил он.

— Таки я, открывай Мойша! — громко заорал в ответ Лапа.

Дверь осторожно приоткрылась и за ней показался тощий сгорбленный старичок с козлиной бородкой и свисающими пейсами из-под кипы.

— Знакомься, наш новый товарищ, — указывая на Макса сказал еврею Лапа.

— Мойша Агвидорович Либерман, — склонившись Максу в пояс представился еврей.

— Смотри чтобы он ничего не стащил у тебя, а то это с виду еврей такой вежливый, а ручки-то знают свое дело, да Мойша? — ехидно произнес Лапа.

— Таки ты тоже не святой, про тебя я в Торе не читал, — обиженно ответил еврей и развернувшись, ушел в комнату.