Олимпиада-80 (СИ)

Едва пройдя двери, он хотел было обратиться к священнику и рассказать кто он и откуда прибыл, но тот мягким жестом остановил его.

— Не надо слов, я все вижу, ты устал и заблудился в этом нелегком мире. Отдохни здесь, сын мой, тебя сюда привела воля Божья.

Они прошли в одну из белокаменных построек, расположенных неподалеку. Это была трапезная. Отец Василий, так называла его монашка, которую он попросил принести Максу пищу, сел за один из длинных деревянных столов. Подождав, пока тот пообедает, священнослужитель, все таким же мягким жестом пригласил Макса за собой.

Они пришли в маленькую комнату, где стояла лишь сколоченная из досок кровать, над ней висело деревянное распятие, а у крохотного окошка стоял стол с лежащей на нем Библией. Отец Василий зажег лампадку.

— Разденься, сын мой, твоя одежда слишком грязная. Оставь ее, сестра Варвара приведет твои одежды в порядок, — обратился он к Максу.

Не дожидаясь когда Макс разденется, отец Василий куда-то ушел. Вернулся он через несколько минут с какой-то женщиной, одетой в монашескую робу. Она принесла с собой черную рясу, такую же как у отца Василия и, подождав пока Макс переоденется, взяла у него грязную одежду.

— Спи спокойно, сын мой, да хранит твой сон твоя вера и ангелы пусть отгонят все тревожащие тебя мысли, — когда монашка ушла, сказал отец Василий, делая крестное знамение двумя вытянутыми вверх пальцами.

— Вы знаете, — хотел было начать разговор Макс, — я… я не отсюда, не из Советского Союза.

— Я знаю. — мягким категоричным тоном прервал его священник. — Я знаю все что ты хочешь сказать мне. Я знаю кто ты, знаю зачем ты здесь, и знаю что тебя тревожит. Николай Чудотворец сообщил мне об этом. Тебе дорога Россия, как и всем нам. Впереди нас ждет тяжкое время, гнетущий груз ляжет на плечи русского народа. Но помни, что Господь всем дает испытания по силам, и всегда помни, что над Россией никогда не зайдет солнце…

День седьмой: Укрощенная мощь. «Быстрее! Выше! Сильнее!»

В узкое оконце кельи пробивались косые яркие лучи утреннего солнца. Макс проснулся.

Он чувствовал себя заметно посвежевшим и совершенно бодрым. Голова была ясной, движения давались легко и непринужденно, даже боль подвернутой ноги куда-то бесследно исчезла.

На стоящем рядом стуле аккуратно лежала его выстиранная и выглаженная одежда. Макс оделся и вышел во двор храма. Здесь было тихо и умиротворенно, как это обычно бывает в подобных заведениях. Мимо, смиренно согнувшись и уставив свой взгляд долу, шла напрочь закутанная в черный балахон монашка.

— А где отец Василий? — обратился к ней Макс.

Та всего на мгновение подняла на него свой невыразительный взгляд и тихо молвила:

— Настоятель сейчас совершает утреннее богослужение, он будет позже. Вы пока можете пройти в трапезную, настоятель велел вам накрыть стол.

Макс пошел в трапезную. Здесь уже находилось несколько служителей храма, ужинающих бесхитростной монашеской едой. Макс сел на свободное место. К нему тут же подошла монахиня и принесла скоромные лепешки с большой кружкой молока. Макс съел эту хоть и простую, но, как ни странно, очень питательную пищу и, поблагодарив, вышел во двор. Он глубоко вдохнул свежий утренний воздух и взглянул в сторону храма. Лучи солнца ослепительно сверкали, отражаясь от высокого купола и венчающего его золотого креста. Макс зажмурился, осматривая постройку.

— Ты проснулся, сын мой, — раздался голос отца Василия. — Господь дал тебе еще один день, так проживи его с пользой для других.

— Я… я хочу поблагодарить вас за помощь, — начал было говорить Макс.

— Не стоит благодарности, — перебил его отец Василий, — наша цель — следить за паствой Господней. Постарайся не сбиваться больше с пути истинного, а собьешься, знай — двери храма всегда открыты. А теперь иди с миром, сын мой.

Отец Василий напоследок осенил Макса крестным знамением и тот вышел из ворот храма. Оказавшись на улице, он обернулся, еще раз мысленно благодаря священника за предоставленный приют, и медленным шагом пошел вперед.

На его душе было тихо и спокойно. «Счастье — есть вытеснение страдания и беспокойства» вспомнил Макс слова древнего философа, так кстати подходившие к тому безмятежному состоянию, которое он сейчас испытывал; так же ни о чем не беспокоясь, Макс вдыхал воздух полной грудью и наслаждался окружающим его миром. Он остановился и, тихонько насвистывая какую-то веселую мелодию, вытащил пачку билетов из кармана. Бегло просмотрев их, он обнаружил билет на соревнования по конному спорту, которые вот-вот должны были начаться в том же самом конноспортивном комплексе, где вчера проходили соревнования по пентатлону.

Макс сел в автобус, направляющийся как раз в сторону спортивного комплекса.