Олимпиада (СИ)

— А зачем вы скрывали от нас усадьбу? — холодно ответила я, нахмурившись. — Харли Вайт живет там, верно? И она питает это проклятое здание, а вы ничего не делаете, чтобы её спасти, — я досадливо хмыкнула, ощутив прилив странной энергии. — Харли умирает, а вы даже не пытаетесь ей помочь.

— А ты уверена, что ей нужна помощь?

Алида долго посмотрела на меня, поджав губы, а потом странно расхохоталась, и её смех не нравился мне вовсе. Он казался таким злобным и отчаянным, что я действительно хотела выпрыгнуть из окна.

— Когда я только приехала сюда работать, буквально после того, как меня выгнали из Хогвартса, меня тоже интересовал этот дом, как и маленькая девочка, что вечно наблюдала за мной, — Алида замолчала, закусив губу, и ее лицо исказилось странной болью. — Она мучилась, Лили. Этот дом не просто съедал её силы, он съедал и её, терзая и умертвляя. Но Харли Вайт настолько цеплялась за жизнь, что терпела всё это.

Лостер замолчала и мечтательно посмотрела вдаль, а я сжала кулаки. Это было воистину страшное место. Настолько ужасное, убийственное, что лучше никогда и не думать о его существовании, вычеркнуть из памяти и двигаться дальше. Только вот в моем случае это было невозможно, не стоило даже надеться, что после всего пережитого здесь, я начну жить, как раньше.

— Я не понимала, зачем ей эта жизнь, ровно до сегодняшнего дня, когда не пошла в комнату Коула и Люиса, чтобы вставить их дверь в петли, — Лостер запустила руки в карман и вытащила на мой стол пачку писем и фотографий. — Она жила ради них. И теперь, когда Вайт смогла прочувствовать свою жизнь, ей не нужна помощь. Это здание умрет вместе с последней представительницей рода, и вся эта история станет лишь народным сказанием.

— Что значит, здание умрет? — испуганно поинтересовалась я, хотя, клянусь, я прекрасно осознавала ответ. Алида повернула голову и внимательно посмотрела на моё лицо, закачав головой. Вожатая, оттолкнувшись от подоконника, медленно побрела к выходу, а затем, не оборачиваясь, бросила:

— Я всё-таки не ошиблась в тебе, Эванс.

— Подожди! — завопила я, когда силуэт женщины медленно стал скрываться из моего поля зрения. — Что это значит?

Только вот Алида уже скрылась за дверью, а я почувствовала, как ноги подгибаются от страха. Надо было срочно оказаться около усадьбы, прямо сейчас. Быстро спустившись по своеобразному канату, я стремглав побежала по направлению к дому, спотыкаясь об камни, царапая свои ноги сухими ветками. Ветер, будто бы назло, дул с непозволительной силой, бросая в глаза пыль, и только тогда я заметила, что небо сегодня необычайно пасмурное. Резко остановившись прямо перед перелеском, я внимательно всмотрелась в небо, пытаясь понять, не видится ли не все это. Но небосвод был серым, без проблеска света, и слышен был гром, который добавлял атмосфере мрачности. Только вот в магическом мире гроза значит намного больше. И я поняла, что с домом что-то не так.

Быстро перебежав перелесок, я остановилась у ограды, вернее, главного хода в здание, и заметила, что те самые красные розы, которые так радовали меня своим великолепием, засохли и опали. Дрожащей рукой я нащупала выемку в арке, а потом, как и в прошлый раз, зеленый свет озарил пространство, и тотчас погас. Не теряя ни минуты, я медленно зашла, понимая, что страх полностью парализовал мое тело. Здание в такой готической атмосфере выглядело ещё более ужасным, почти черным, а странные трещинки, появившиеся на рамах окон, грозили обрушить эти вековые камни на землю. Оглядываясь по сторонам, я поняла, что уже не могу уловить звуки ручейка, а все растения будто умерли, бездыханными трупами лёжа на земле. Неужели Харли Вайт питала не только дом, но и свои растения? Неужели она разрывала себя на части ради жизни таких незаметных существ, как растения?

Перед глазами всплыла яркая улыбка Вайт, и я поняла, что только она и была способна на такое, только она могла вселять жизнь в то, в чем её не видел никто. Слезинки скатились по моим щекам и, больше не ожидая ничего, я забежала в дом, отворив тяжелые двери. В доме стоял странный беспорядок, картины были сорваны с петель, а обломки от золотых рам лежали у меня в ногах. Все столы, хрустальные вазы навзничь распластались на полу, и у меня еле-еле получалось идти, не падая. Поэтому, когда я добралась до двери и распахнула её, то почувствовала, как сердце внутри танцует чечетку. И этот танец был скорее дьявольским.

— Лили! — заорал на меня Нотт, только увидев. Его глаза опасно сузились, а грудь стала тяжело подниматься. Вздрогнув, я решительно зашла в помещение, даже не бросив мимолетный взгляд на Коула, и подошла к массивной кровати.

На ней лежала Харли. Ещё бледнее обычного, а вены так явственно выступали на её руках, что напоминали червяков. Мне стало тяжело дышать, а рвота подступила к горлу. Вытащив из сумки микстуры и нашатырь, я поднесла его аккуратно к носику Вайт.

— Я же сказал тебе, чёрт возьми, я же просил тебя!

— Не ори, Коул, — заорал на друга Люис, который со страхом смотрела на мои действия.