Олимпия Клевская

Баньер и его жена, как мы уже сказали, тем временем пошли дальше, но не успели они сделать и полусотни шагов, как увидели двух мужчин в форме драгунов, которые приближались к ним.

Другие солдаты, о чем говорилось выше, уже толкались неподалеку от Баньера и Олимпии, но никто не подходил настолько вплотную, как эти.

Баньер решил, что они хотят оскорбить Олимпию, бесцеремонно разглядывая ее в упор. Он гордо выпрямился, подперев бока руками, надвинув шляпу на глаза, и ждал, что будет дальше.

Олимпия пыталась увлечь мужа за собой, думая, что сейчас завяжется ссора, и умоляла его уйти.

— Черт возьми, господа! — первым взял слово Баньер. — Сказать по правде, я бы желал знать, что вам от нас надо, с какой стати вы так подозрительно смотрите на нас?

— Очень просто: смотрим, чтобы вас рассмотреть, — отвечал один из драгунов.

— Нахал!

И Баньер занес руку для удара.

— Спокойнее, сударь! — с насмешкой произнес второй драгун.

Потом, обращаясь к своему товарищу, он сказал:

— Это и впрямь он.

— Говорил же я тебе, что сразу его признал, еще раньше, чем этот аббат пришел на него доносить!

Олимпия задрожала, сама не понимая отчего.

— Ах ты черт! — возмутился Баньер. — Господа солдаты, вам все же пора бы объясниться!

— Вы господин Баньер, не так ли? — спросил драгун.

— Да, разумеется, я господин Баньер. И что дальше?

— Господин Баньер собственной персоной? — переспросил второй.

— Боже мой! — Баньер пожал плечами и попытался уйти, движением руки отодвинув солдата, загораживающего ему дорогу.

— Прошу прощения, — заявил тот, — но здесь неподалеку стоит майор, он бы хотел перекинуться с вами парой слов, господин Баньер.

Но майор уже и сам приближался в сопровождении нескольких офицеров; за офицерами следовали толпой солдаты, за солдатами — любопытные.

В мгновение ока Олимпия и ее муж оказались в кольце, которое все сжималось.

— Что ж, — спросил майор, — где этот молодчик?

— Вот он, — указал на Баньера один из драгунов.

— Вы уверены?

— Он сам признался, господин майор; к тому же у вас ведь есть его описание, сверьтесь с ним.

— Но в конце концов, что случилось? — закричала Олимпия. — Этот господин мой муж.

— Так вот, — с галантным видом отвечал майор, — дело в том, сударыня, что ваш муж дезертир. Только и всего.

— Ах! — вскрикнул Баньер, пораженный в самое сердце.

Бедняга об этом вовсе забыл.

— Ах! — простонала Олимпия, леденея от ужаса.

— Да, да, да, — не успокаивался майор, — и этот красавчик еще украл у нас полное обмундирование, саблю и лошадь вместе со всей сбруей.

— Боже мой! Боже мой! — прошептал Баньер.

— А сверх того, — продолжал майор тем же тоном, — он продал лошадь, саблю и обмундирование, что составляет самое отвратительное преступление, за какое только может понести ответ воин, имеющий честь состоять на службе в войске его величества.

— Чтоб мне провалиться! Не будь аббата, мы бы его упустили, — заметил один из офицеров майорской свиты. — Ни черта бы я его не узнал, когда на нем этот черный камзол! А между тем именно я сажал его на лошадь…

— Вот же чертов аббат! — подхватил майор. — Похоже, он не из ваших друзей?

— Какой аббат? — прошептал Баньер, вконец оглушенный, уничтоженный.

— О, — прошептала Олимпия. — Мы погибли! Погибли!

— Ну, сударыня, — сказал майор, — время позднее, будем прощаться, да поживее.

— Прощаться? Мне? С кем? — вырвалось у Олимпии.

— Да с вашим мужем. Мы его арестуем.

— Вы арестуете Баньера? — закричала она, повиснув на шее у молодого человека.

— Ах, дьявольщина! Мы уж давно получили такой приказ, — отвечал майор. — Он выдавал себя в Шарантоне за помешанного, этот шутник! Черт возьми, да вы и точно рехнулись, мой друг, раз прилетели сюда, как мотылек, чтобы этак сгореть на наших свечах.

— Бедный малый! — проворчал один из драгунов, тронутый этой сценой — живым воплощением безутешной скорби. — Крошка-то и вправду любит его.

И он шумно вздохнул. Отзывчивое сердце под грубой корой…

Баньер почувствовал, как с двух сторон на плечи ему легли тяжелые лапы. Олимпия разжала кольцо обвивавших его рук и лишилась чувств.

Пленника тотчас отвели в казарму, в то время как сердобольные зеваки столпились вокруг этой несчастной женщины, чье сознание милосердный Господь на время пригасил, чтобы дать ей передышку в ее мучениях.

XCIV СУД

Когда Олимпия пришла в себя, было уже совсем поздно; все разошлись, и только две женщины заботливо охраняли ее, прислонив спиной к скамье, стоявшей под деревом, и говорили ей что-то ласковое, ведь женщины друг друга понимают и умеют утешать в горе.

Она опомнилась, вскрикнула, стала спрашивать, где она, что сделали с Баньером.

Те женщины так и не поняли, что произошло; они рассказали, что якобы по приказу коменданта одни драгуны разгоняли толпу, а тем временем другие увели в казарму какого-то человека, одетого в черный бархатный камзол.

Олимпия чувствовала, что ее жизнь превращается в ужасную драму, что у Баньера, возможно, отнимут свободу, что бедного юношу, пожалуй, жестоко покарают, чтобы преподать урок другим или утолить чью-то злобу.

В коварном замысле аббата д’Уарака она разобралась быстро.