Олимпийские игры Путина

А вы сейчас говорите о политической миграции, то есть вы говорите о тех примерах, в частности, с Сергеем Гуриевым, когда человек даже не собирался и не мыслил себе уехать, и всю жизнь считал Россию своим домом, своей Родиной, но он выдавлен из страны. Это вынужденная эмиграция, это эмиграция, когда человек выбирает между свободой и тюрьмой. И, в общем, очень многие патриоты страны вынуждены были уехать. Например, Володя Буковский, да?

В. ДЫМАРСКИЙ: Он еще в советское время уехал.

Б. НЕМЦОВ: Понятно. Но он был выдворен из страны, его обменяли на Луиса Корвалана, лидера чилийских коммунистов.

К. ЛАРИНА: Нет, ну Солженицын, Ростропович.

В. ДЫМАРСКИЙ: Аксенов, сейчас мы будем вспоминать.

Б. НЕМЦОВ: Да, вспомним эти философские пароходы времен Гражданской войны и после нее, да? Это все вынужденная эмиграция, это тяжелый случай, но это к патриотизму не имеет отношения. Я считаю, что, например, белогвардейские офицеры, да, Гумилев, Ильин, Бунин, тот же Гуриев, я не говорю, что это одного уровня люди, но очевидно совершенно — это патриоты страны и никуда бы они не уехали, если бы не репрессии, если бы не угроза их жизни и свободе. Поэтому я, конечно же, этих людей не осуждаю.

Тем не менее, у каждого есть свой порог страха и у каждого есть свой порог смелости. Вот если уж о Гуриеве заговорили: Гуриева вызвали на допрос, да? Вы извините, меня на допрос в Следственный комитет вызывали раз, наверное, 10, плюс еще были обыски, плюс, как вы знаете, постоянные прослушки, провокации, всякие подлости они исполняют регулярно, и так далее. Для меня это не повод для эмиграции. Я считаю, что Россия — моя страна, наша страна, и мы не должны ее подлецам, негодяям оставлять. Пусть они лучше садятся на свой не философский, а воровской пароход где-нибудь в Санкт-Петербурге, я думаю, Роман Аркадьевич может им это обеспечить, у него их много, и куда-нибудь едут. В Лондон, я не знаю, в Сан-Тропе, куда хотят.

То есть на самом деле я никого не осуждаю, но я считаю, что мы должны бороться все равно. Сергей — он экономист, он высокопрофессиональный специалист. Он довольно, я считаю, человек убежденный. И я считаю, что он один из немногих, может быть, ученых, который не боялся свою гражданскую позицию высказывать.

Во-первых, он объективно совершенно оценил дело Ходорковского, да? Он не побоялся сказать, что то, за что его посадили — это все липа, это все фабрикация, это все черт знает что, политический заказ. За это, собственно, они ему и мстят. Он, кроме того, я напомню, финансировал открыто и Навального, и давал деньги на наш доклад РПР-ПАРНАС «Путин. Коррупция». Он прямо открыто сказал, что готов нам помочь, я считаю, это очень важная вещь.

Дальше, он осмелился пригласить президента Обаму в 2009 году, может, вы помните.

К. ЛАРИНА: Да, российская школа.

Б. НЕМЦОВ: Мы с ним, кстати, когда это было, мы с ним в этой студии встречались и говорили. Что означает репрессия в отношении Сергея? Это, во-первых, не столько попытка возбудить третье дело против Ходорковского. Я думаю, что это, конечно, важная задача. Но это еще сигнал всем ректорам нашей страны, что они должны быть абсолютно лояльны режиму. Поскольку они в параноидальном находятся бреду: им кажется, что студенческий актив может стать основой протеста, и для того чтоб задушить на корню вот эти попытки, они на примере Гуриева дают сигнал всем руководителям университетов, что ни в коем случае никаких таких оппозиционных независимых мнений быть не должно. Это первое.

Второе — грустное. То, что, к сожалению, пример Гуриева показывает, что если ты не выступаешь на Болотной площади, совсем не значит, что тебя не тронут. Гуриев ни разу, кстати, не выступал. Я не знаю, был он или нет.

К. ЛАРИНА: Мало этого, он сотрудничал и с открытым правительством, и вообще выступал на всех форумах.

Б. НЕМЦОВ: Я не знаю, был ли он советником, но я знаю точно, что он был в кадровом резерве.

К. ЛАРИНА: Да, абсолютно.

Б. НЕМЦОВ: Это совершенно точно. Я почему говорю, что надо холить и лелеять оппозицию? Нравятся НЕМЦОВ с Навальным, не нравятся — не имеет никакого значения. Надо любить оппозицию. Почему? С нами разберутся — за вас возьмутся. Это совершенно точно. Вот пример Гуриева — это пример как бы такого развития этой репрессивной дебильной машины вглубь, вширь и куда угодно.

В. ДЫМАРСКИЙ: Он же никогда не был в радикальной оппозиции.

К. ЛАРИНА: Не был.

Б. НЕМЦОВ: Правильно, я ровно это и говорю, Виталий. Виталий, я говорю ровно это, что.

К. ЛАРИНА: Поступки, о которых мы сейчас вспоминаем с Борисом, — и поддержка Навального, и поддержка этого исследования по коррупции.

В. ДЫМАРСКИЙ: Это скорее была профессиональная оппозиция.

К. ЛАРИНА: И то, что касается Ходорковского. Нет, все равно в этом есть. это уже политика.