Олимпийские игры в политике, повседневной жизни и культуре. От античности до современности

В результате в нашей стране об общественно-политической роли Ипподрома известно гораздо больше, чем об основной – спортивной. На Западе – наоборот. Основной вклад в изучение спортивной жизни ромеев внесли в XIX в. французские исследователи А. Рамбо (Rambaud 1870) и Ш. Диль (Диль 1908: 448–475), в ХХ в. – ученик Ш. Диля Р. Гийян (Guilland 1967: 262–277), его младшие современники А. Фогт (Vogt 1935: 482–488) и Ж. Дагрон (Dagron 2011), их британский коллега А. Кэмерон (Cameron 1973; 1976) и канадская исследовательница Б. Шродт (Schrodt 1981). В текущем столетии о византийском спорте за рубежом был издан небольшой тезисный труд исследовательниц Тани Карр, Карен Шепард и Анджелы Велч (Carr, Sheppard, Welch 2010) и статья испанского историка Хуана Антонио Хименеса Санчеса «Символы власти на Ипподроме Константинополя» (Sánchez 2004), а в нашей стране – статья одного из авторов этого текста, не касающаяся непосредственно Ипподрома (Хапаев 2015).

Таким образом, перед нами стоит задача заполнить пробел в отечественной историографии и подробнее изучить спортивную жизнь Византии в ее центре – на константинопольском Ипподроме, который был крупнейшим, но не единственным подобным сооружением в империи.

Ипподром

Крупнейшим ипподромом античного мира был римский Циркус Максимус (Circus Maximus), располагавшийся в долине между холмами Авентином и Палатином. Согласно римской традиции, соревнования там проводились с VI в. до н. э. и были тесно связаны с римскими языческими верованиями. Римский ипподром непрерывно расширялся и украшался, достигнув расцвета ко времени правления Траяна (98– 117 гг.). Он вмещал 150 тысяч зрителей, насчитывал 621 метр в длину и 118 метров в ширину (Humphrey 1986: 126). Упадок Рима привел и к упадку его Цирка. Последнее зафиксированное в источниках состязание там провел король остготов Тотила в 549 г. (Procop. BG. III. 37).

Остальные ипподромы в империи возводились по образу и подобию главной римской арены. Строительство цирка для конных ристаний в Визàнтии (еще не Константинополе) началось в 196 г. по приказу императора Септимия Севѐра после полного разрушения города. Этим жестом Север возвращал долг жителям Византия за его разорение в ходе разгрома армии Песценния Нигера. Сам император завершения работ не увидел, т. к. в 202 г. спешно вернулся в Рим, а строительство было завершено годом позже. Разумеется, не только Ипподром был построен, но и город, находившийся в стратегически важном месте – у входа в Босфор – также был восстановлен (Sánchez 2004: 109–132).

В пределах будущей Восточной Римской империи во II–IV вв. были также построены цирки в Фессалонике (действовал предположительно до 610 г.) (Humphrey 1986: 631), Никомедии (построен Диоклетианом в 304 г.) и Антиохии (построен во II в.) (Humphrey 1986: 580, fig. 272; 631). В начале V в. ипподром возвели и в Равенне, которая с 540 по 751 г. была центром византийских владений в Италии (Humphrey 1986: 631).

Расширение константинопольского Ипподрома, который после упадка и закрытия Большого Цирка в Риме стал крупнейшим в мире, было осуществлено в правление Константина Великого в период с 324 по 330 г. (Malalas. Chron. XIII.8). 11 мая 330 г. по указу императора на Ипподроме впервые торжественными церемониями и скачками был отмечен день завершения строительства города, который с тех пор праздновался ежегодно. Вот что писал об этом византийский историк VI в. Иоанн Малала: «В тот же день 11-го мая он приказал, чтобы общественные бани Зевксиппа были открыты возле ипподрома, Регия и дворца. Была сделана и другая его статуя из позолоченного дерева, державшая в правой руке Тихе (богиню удачи. – Авт.) города, тоже позолоченную, которую он назвал Анфуза. Он приказал, чтобы в тот же день, что День города и день скачек, эту деревянную статую принесли в сопровождении воинов в плащах и сапогах, все с зажженными свечами; повозка должна обойти вокруг точки поворота и достичь углубления напротив императорской кафизмы, и тогдашний император должен подняться и поклониться, как это сделал Константин с этой статуей Тихе города. Этот обычай сохранился до наших дней» (Malalas. Chron. XIII.8. Здесь и далее цит. в пер. Н. Н. Болгова).