Олимпийские, первые, жаркие! (СИ)

"Если насмерть не упьюсь на хмельной пирушке..."

Из популярной песни Давида Тухманова.

"Вы имеете право хранить молчание. Всё, что Вы скажете, может быть и будет использовано против Вас в суде. "

Начало перечня прав задержанного.

21 сентября 1951 года. Горький.

Утро после банкета было нелёгким. Всю ночь в коридоре была движуха "перепелов" высокохудожественно рычавших на унитаз в общем сортире. Васечка после двух ходок обмотал мокрым полотенцем голову и лежал, медитируя в потолок. Амосов подкалывал капитана, предлагая позвать Татушина, чтобы снова синхронно блевануть на брудершафт в два соседних унитаза...

— Эй, автор, — пожалуются некоторые читатели, — В твоём описании спортивная элита — кучка алкашей, а наш советский спорт дремучее "Бей-беги", где люди ломают ноги, руки, судьбы.

— Разумеется, никоим образом не претендую на истину в последней инстанции. Обсуждали, помнится, этот момент в первой книге. Медицина и спортивная медицина заоблачного уровня еще не достигли. Тренажеры, методики тренировок, тактические наработки — в зародыше. Форма, бутсы, даже поля — оставляют желать лучшего. То есть, средненьких, но хорошо обученных игроков в помине не было. А на фоне остальных в 60-х бриллиантами сверкали Пеле, Яшин и.т.д., которые были просто лучше. Отсюда и детские ошибки в матчах, и несоблюдение режима. Попался тут очерк Льва Филатова и упоминание в нем, что чемпионская команда "Спартака"-1969 по общему решению игроков и тренеров стала непьющей(!!!). И для всех окружающих это было в диковинку. Так что, косяки, привозы и прочие "радости" — это объективная реальность того времени.

Лексеич перед завтраком передал письмо из Австрии. Яна писала, что устроилась нормально. Работает в Вене в балетной студии, а Ваня учится в школе.

Эх... К хорошему быстро привыкаешь. А теперь сам стираю, глажу, пришиваю пуговицы. А главное — вечером нечего делать. Трещать ниочём с парнями не охота, телевизор показывает какую-то хрень, все нормальные книги прочитаны... Хотя нет. Сальков вот черновик своей нетленки подсунул. Но, пока что-то настроения нет для чтения. Поэтому играю на гитаре всякие покинутые Наблюдателями мелодии. И мне развлечение и им...

Зашёл в медпункт. Нина Даниловна поделилась радостной новостью. Она начала писать кандидатскую на тему "Болезнь Осгуда-Шляттера у спортсменов". Граевская уже провела беседу с тренерами о дозировании нагрузок на юношей и подростков, чтобы избежать "остеомиелита роста" поражающего суставы ног и колени. При неправильном лечении эта болезнь переходит в хроническую форму.

— А может и мне замахнуться? — думаю я.

— Ты для начала институт закончи! — осаживают меня Наблюдатели.

Перед обедом на базе случилось происшествие. Амосов, стоя на доске перекинутой через лужу, выслушивал наезд Зайцевой, бесившейся от возврата Серёги к Крапивиной. Когда ему надоело слушать Танин лай, то он сошёл с доски на землю и слегка пнул по мостку. Результат был впечатляющим. Зайцева потеряла равновесие и, немного помахав в воздухе руками, упала в лужу. Серега говорит:

— Извини, нога дрогнула.

Татушин с наблюдающими товарищами заржали. Ничего святого для них не было, а Васечка разбежался и толкнул Амосова, полетевшего рыбкой в лужу на другую сторону. Колобок смотрит на обтекающего Серёгу и говорит: