Оливер Лавинг

Ева завернула на парковку магазина «Сказки и не только», крупнейшего сетевого книжного к западу от реки Пекос. Вдыхая тяжелый спертый воздух, который кондиционер в этой паршивой машине просто гонял туда-сюда, Ева припарковалась всего в двадцати футах от широких автоматических дверей. Было девять часов утра, солнце стояло уже довольно высоко и над асфальтом клубились туманные миражи. Заметив свое отражение в затемненном стекле витрины, Ева подумала, что еще не поздно повернуть обратно. Она резко ухватила двумя пальцами правое веко, чувствуя, как кожа отлепляется от воспаленного шарика, а потом внимательно посмотрела на белую головку извлеченной реснички. Внезапный хлесткий удар боли выключил ее из реальности ровно на пять секунд.

Было двадцать второе июля – день, когда впервые за много лет Оливера должны были по-настоящему обследовать. В сотне миль от книжного магазина уже разогревался магнитно-резонансный томограф. Конечно, Оливер и раньше проходил подобные обследования, но сейчас это было для Евы слабым утешением. Она давно приучила себя верить в самые призрачные обещания, которыми, подобно шарлатану-проповеднику, бесстыдно сыпала ее собственная надежда, однако ничто не могло затмить значение грядущего события. Девять лет прошло с тех пор, как Оливеру в последний раз делали нейровизуализацию; вполне вероятно, что сегодня последний день надежды на то, что врачи могут найти какой-либо проблеск сознания в запертом разуме ее сына. Думать о приближении этого дня значило для Евы навлекать на себя непроглядный, всепоглощающий ужас, белую громаду цунами, несущуюся на нее сквозь пустыню.

Ева вытащила себя из машины и сквозь пекло западнотехасского июля прошла в надежно упакованный куб кислорода. Кроме пары осовелых продавцов, прихлебывающих за прилавком какую-то коричневатую бурду, в магазине никого не было. Стараясь остаться незамеченной, Ева скользнула в секцию научной фантастики и фэнтези.

С того самого момента, как она, проснувшись, осознала предстоящий ужас этого дня, в стеклянной витрине ее воображения засиял предмет, словно талисман способный защитить от неблагоприятных результатов. Предмет – заключенное в коробку подарочное издание пятитомной саги Дугласа Адамса «Автостопом по Галактике». Однажды, когда Оливеру было пятнадцать, он упрашивал Еву купить эти книги, но таких денег у нее не было – ни тогда, ни тем более сейчас.

И вот теперь эта коробка стояла перед ней в стеллаже из фальшивого дуба. Словно крошечная частица ее сына. Чувствуя стоны своей поясницы, Ева наклонилась, и ее копчик тяжело приземлился на темно-синий ковер. Аудиоколонки сотрясала Пятая симфония Бетховена. Ева достала футляр с книгами и взвесила его тяжесть в руке, покачивая его, словно футбольный мяч. Следующий шаг по плану: оценить, не видно ли поблизости скептических взглядов и камер слежения. Однако сегодня тяжесть книг в ее руках притупила бдительность Евы, и она лишь бегло обвела магазин глазами.

Ева знала: хоть Чарли говорил, что она одержима иллюзиями, на самом деле это было не так. Сковыривая магнитный ярлычок с футляра, она прекрасно понимала: даже если свершится невозможное и Оливер встанет с койки, где он провел последние девять с половиной лет, вряд ли ему немедленно понадобятся произведения Дугласа Адамса. Но ее непреодолимая потребность походила на любое суеверие: Ева в нее не верила, возможно, позже даже посмеялась бы над ней, но все же какая-то атавистическая, идолопоклонническая часть ее существа боялась ей противиться. Ева никак не могла повлиять на сегодняшнее обследование, но могла устроить себе другую проверку: верит она, что у ее сына есть будущее, или нет? Она раскрыла свою вместительную бордовую кожаную сумку и опустила туда утешительно увесистую коробку. Цепляясь обгрызенными ногтями за краешек книжной полки, Ева поднялась на ноги и быстро прошла мимо мониторов службы безопасности, расположенных по обеим сторонам автоматических дверей. Она успела выйти на слепящую белизну тротуара, обливаясь потом под своим блейзером, когда запястье ее сжали чьи-то толстые пальцы.

– Какие мы ловкие! – сказал мужчина.

Охранника – как следовало из медной таблички на столе в душной подсобке – звали Рон Тауэрс. Ева уже встречалась с Роном: он тогда работал в местном магазине сети «Олд Неви». Ей запомнилось это обветренное моряцкое лицо – возникало ощущение, будто «Олд Неви» отбирал своих защитников по внешности. И вот сейчас Рон Тауэрс молча изучающе смотрел на нее, словно пытаясь разгадать загадку. Наконец узнавание подсветило его суровые черты.

– Лавинг, – сказал он. – Ева Лавинг.

Она кивнула, и Рон Тауэрс тоже кивнул с довольным видом:

– Эти ваши безумные глаза. Такие разве забудешь?

– А разве можно забыть Рона Тауэрса?

Ухмыльнувшись, он напечатал на своем компьютере ее имя. Нажал «enter» и осклабился:

– У нас тут прям-таки ой-ой-ой…

– Ой-ой-ой, – эхом повторила Ева.

Рон открыл серый металлический канцелярский шкаф. Порывшись в ящике, достал какую-то бумагу и продемонстрировал ее, словно почетную грамоту: